№ 15
Из протокола заседания бюро Новосибирского горкома КПСС,
23 сентября 1968 г.
<…> 11. Апелляция С. П. Рожновой на решение Советского райкома КПСС от 16 апреля 1968 г. об исключении ее из членов КПСС
Докладывает т. Макуркин. Тов. Рожнова присутствует.
Рожнова С. П., рождения 1935 г., член КПСС с ноября 1964 г., партбилет № 12 599 394, украинка, служащая, образование высшее, состояла в ВЛКСМ с 1949 по 1967 г. Партийных взысканий не имеет. Работает аспиранткой в Институте истории, филологии и философии СО АН СССР.
11 апреля 1968 г. парторганизация Института истории, филологии и филосо-фии СО АН СССР объявила Рожновой С. П. строгий выговор с занесением в учетную карточку за политическое легкомыслие и притупление бдительности, выразившееся в подписании группового письма, попавшего за границу, использованного буржуазной пропагандой в антисоветских целях и объективно нанесшего вред нашему обществу.
16 апреля 1968 г. Советский райком КПСС исключил Рожнову С. П. из чле-нов КПСС за серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании коллек-тивного клеветнического письма, использованного буржуазной пропагандой в анти-советских целях.
Рожнова апеллирует на решение райкома КПСС.
Дело поступило в горком КПСС 19 июня 1968 г., на заседании партийной комиссии рассмотрено 21 августа 1968 г. Рожнова присутствовала.
Существо дела: в 1967 г. следственными органами была привлечена к уго-ловной ответственности группа лиц в составе Гинзбурга А. И., Галанскова Ю. Т., Добровольского А. А. и Лашковой В. И. Московский народный суд, разбирая в янва-ре 1968 г. их дело, установил, что они находились в пресупной связи с белоэмигрант-ской организацией «Народный трудовой союз», выполняли ее задания, в свою оче-редь передавали ей материалы, порочащие советский государственный и обществен-ный строй. Суд приговорил обвиняемых к различным срокам лишения свободы. Раз-бор дела подробно освещался в газетах «Известия» и «Комсомольская правда». Одна-ко после суда нашлись люди, работающие в учреждениях СО АН и госуниверситете, которые взяли под защиту осужденных. Ими было составлено письмо-петиция в раз-личные партийные и советские органы, под ним подписалось 46 человек, в том числе 6 членов КПСС.
В письме необосновано выражалось недоверие Московскому городскому су-ду, ставилась ему в вину отсутствие гласности, неправильное ведение дела. В связи с этим высказывалось требование об отмене решения суда и привлечении к ответст-венности лиц, допустивших нарушение норм судопроизводства.
Одно письмо с подписями организаторов его составления направили в США, где оно 23 марта было опубликовано в печати, а затем 27 марта 1968 г. радиостанцией «ГолосАмерики» передано по радио.
Таким образом, необоснованные претензии в отношении советского суда, защита пособников врагов были использованы для дискредитации нашей страны 1.
Член КПСС Рожнова С. П., как участник коллективного письма, была при-влечена к партийной ответственности.
Из материалов дела видно, что она имела возможность выяснить все неясные для нее вопросы по делу Гинзбурга в комсомольских и партийных органах. Но Рож-нова этого не сделала, пошла на-поводу людей, зараженных нигилизмом в оценке со-ветского суда и печати.
Признавая себя виновной в совершенном проступке, она просит оставить ее в партии.
Парткомиссия вносит предложение – апелляцию Рожновой С. П. отклонить.
__________________________________________________________________________
Считать решение Советского райкома КПСС от 16 апреля 1968 г. об исклю-чении Рожновой С. П. из членов КПСС правильным.
Апелляцию Рожновой отклонить.

12. Апелляция Яблонского Г. С. на решение Советского райкома КПСС от 16 апреля 1968 г. об исключении его из членов КПСС
Докладывает т. Макуркин, т. Яблонский присутствует.
Яблонский Григорий Семенович, рождения 1940 г., член КПСС с февраля 1967 г., партбилет № 14 343 126, еврей, служащий, образование высшее, состоял в ВЛКСМ с 1965 по 1960 г., в Советской Армии не служил. Партийных взысканий не имеет. Работает младшим научным сотрудником в Институте катализа СО АН СССР.
9 апреля 1968 г. парторганизация Института катализа СО АН СССР, 16 апре-ля 1968 г. Советский райком КПСС исключили Яблонского Г. С. из членов КПСС за серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании коллективного кле-ветнического письма, направленного в директивные органы и использованного аме-риканской печатью и радио в целях антисоветской пропаганды.
21 июня Советский райком КПСС отклонил апелляцию Яблонского о пере-смотре решения от 9 апреля 1968 г.
Яблонский апеллирует на решение райкома КПСС в горком партии.
Дело поступило 17 июня 1968 г., на заседании парткомиссии рассмотрено 11 сентября 1968 г., Яблонский присутствовал.
Существо дела: в 1967 г. следственными органами была привлечена к уго-ловной ответственности группа лиц в составе Гинзбурга А. И., Галанскова Ю. Т., Добровольского А. А. и Лашковой В. И. Московский народный суд, разбирая в янва-ре 1968 г. их дело, установил, что они находились в преступной связи с белоэмиг-рантской организацией «Народный трудовой союз», выполняли ее задания, в свою очередь передавали ей материалы, порочащие советский государственный и общест-венный строй. Суд приговорил обвиняемых к различным срокам лишения свободы. Разбор дела подробно освещался в газетах «Известия» и «Комсомольская правда». Однако после суда нашлись люди, работающие в учреждениях СО АН и госуниверси-тете, которые взяли под защиту осужденных. Ими было составлено письмо-петиция в различные партийные и советские органы, под ним подписалось 46 человек, в том числе 6 членов КПСС, среди них член партии Яблонский Г. С. В письме нобоснован-но выражалось недоверие Московскому городскому суду, ставилась ему в вину от-сутствие гласности, неправильное ведение дела. В связи с этим высказывалось требо-вание об отмене решения суда и привлечении к ответственности лиц, допустивших нарушение норм судопроизводства.
Одно письмо с подписями организаторов его составления направили в США, где оно 23 марта было опубликовано в печати, а затем 27 марта 1968 г. радиостанцией «Голос Америки» передано по радио. Таким образом, необоснованные претензии в отношении советского суда, защита пособников врагов были использованы для дис-кредитации нашей страны.
Член КПСС Яблонский Г. С., как участник коллективного письма, был при-влечен к партийной ответственности. Яблонский на всем протяжении разбора его де-ла проявил неискренность в объяснении причин, приведших к появлению коллектив-ного письма и к вскрытию его организаторов, не дал партийной оценки своему пове-дению, показал себя политически незрелым коммунистом.
Парткомиссия вносит предложение – апелляцию Яблонского Г. С. отклонить.
___________________________________________________________________
Считать решение Советского райкома КПСС от 16 апреля 1968 г. об исклю-чении Яблонского из членов КПСС правильным.
Апелляцию Яблонского отклонить.

Из доклада В. Я. Зевина 1 «Постановление ЦК КПСС о подготовке к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина и задачи идеологической работы»

<…> Вы, товарищи, прекрасно знаете, что у нас имеют еще место факты про-никновения чуждого, буржуазного влияния. Это проявляется и в различного рода письмах в защиту осужденных советским государством отщепенцев <…>

Из выступления Г. С. Мигиренко, председателя президиума Новосибирского областного отделения общества «Знание»

<…> Необходимость развития идеологического наступления сейчас диктует-ся целым рядом недостатков, которые имеются в среде ученых. Здесь т. Зевин упоми-нал факты о различных письмах. Факт печальный и очень глубоко переживаемый на-ми <…>

ГАНО. Ф. П-4. Оп. 33. Д. 3215. Л. 20, 161
_______________________________
1. Зав. сектором отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС, д-р ист. наук, проф.

№ 18
Подборка материалов в газете «Наука в Сибири» о «политической
реабилитации» «подписантов», 1990 г. 1

Статья «Реабилитация» 2

Их арестовали зимой 1967 г. – Юрия Галанскова, Андрея Гинзбурга, Алек-сея Добровольского и Веру Лашкову. Через год, в январе 1968 г., состоялся суд. «Нам растолковали, что судят фашистских прихвостней» – так пишет молодежный еженедельник «Современник» (№ 24. 1990 г.). Там же приводятся цитаты из писем, напечатанных в центральной прессе после вынесения приговора по 70-й (ныне уп-раздненной) статье за клевету на социалистический строй: «Именем советского наро-да суд вынес свой справедливый приговор»; «Возникает вопрос: не слишком ли легка мера наказания изменникам родины?». Подобных писем было очень много. И теперь не установить, как они появились – под чью-то диктовку или по искреннему убежде-нию.
Но по поводу возникновения других писем, писем протеста против неспра-ведливого суда сомневаться не приходится. Их писали люди, которые понимали, что стоят перед рубежом, отчетливо определяющим конец хрущевской оттепели – как в жизни страны, так и, возможно, в их личных судьбах. Так и вышло для многих. Но письма все-таки были. Они составлялись и подписывались обычно группами (в об-щем-то совсем немногочисленными). И так и назывались в разговорах: письмо 13-ти, 79-ти, письмо 46-ти.
Последнее письмо вместе с документами, разъясняющими нынешнюю пози-цию партийных органов, мы сегодня публикуем. Публикация спустя 22 года после написания письма, является одним из звеньев политической реабилитации сорока шести сотрудников СО АН.

Записка идеологического отдела Советского райкома КПСС о постановлении бюро Советского райкома КПСС «О некоторых вопросах идеологической работы в институтах СО АН СССР и НГУ» от 16 апреля 1968 г., июнь 1990 г. 3

В январе 1968 г. Московский городской суд осудил к различным срокам ли-шения свободы по ст. 70 УК РСФСР группу лиц в составе Гинзбурга А. И., Галан-скова Ю. Т., Добровольского А.А. и Лашковой В. И.
В феврале 1968 г. 46 сотрудников институтов Новосибирского научного цен-тра и НГУ направили письмо в Верховный суд РСФСР, генеральному прокурору СССР, а копии – Председателю Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгор-ному, Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу, Председателю Совета Ми-нистров СССР А. Н. Косыгину и редакции газеты «Комсомольская правда».
Двадцать третьего марта содержание письма было изложено в американских газетах, а 27 марта текст передан радиостанцией «Голос Америки».
Письмо обсуждалось в коллективах институтов, где работали подписавшие письмо; большинство участников собраний осудили факт его подписания и особенно – появление его в зарубежной прессе.
Шестнадцатого апреля 1968 г. бюро Советского райкома КПСС рассмотрело вопрос «О некоторых вопросах идеологической работы в институтах СО АН СССР и НГУ» и, исходя из существовавших тогда представлений о методах идеологической работы, искаженного понимания соотношения общечеловеческих и классовых ценно-стей, квалифицировало поведение участников письма как «безответственность и по-литическую незрелость», как «попытку дискредитировать советские юридические ор-ганы», а всю акцию – как «политически вредную, использованную враждебными на-шей стране организациями для идеологической диверсии».
В числе подписавших письмо было 6 членов КПСС – И. С. Алексеев, В. А. Конев (НГУ), Л. Г. Борисова (ИЭиОПП), Э. С. Косицина (ФМШ), С. П. Рожнова (ИИФиФ), Г. С. Яблонский (ИК). Первым троим были объявлены партийные взыска-ния, трое последних исключены из КПСС.
Разбирательство на бюро послужило толчком для ужесточения политического контроля во всех сферах общественной жизни района, в частности, свертывания рабо-ты клуба-кафе «Под интегралом», клуба «Гренада» объективно способствовало фор-мированию застойных явлений во внутрипартийной жизни.
В связи с вышеизложенным предлагается постановление бюро Советского райкома КПСС «О некоторых вопросах идеологической работы в институтах СО АН СССР и НГУ» от 16 апреля 1968 г. отменить, приняв меры к политической реабили-тации подписавших письмо.

Вернувшись к постановлению бюро от 16 апреля 1968 г., бюро Советского райкома КПСС находит его ошибочным по существу, отражающим принятые в то время представления о методах идеологической работы, исходящие из искаженного понимания соотношения общечеловеческих и классовых ценностей, что привело к развитию застойных явлений в общественной жизни Академгородка, и постановляет:
1. Постановление бюро Советского райкома КПСС «О некоторых вопросах идеологической работы в институтах СО АН СССР и НГУ» от 16 апреля 1968 г. от-менить.
2. Вопрос о политической реабилитации подписавших письмо сорока шести решить в установленном порядке.
3. Проинформировать о решении бюро райкома КПСС партийные организа-ции СО АН И НГУ, ознакомив их с запиской идеологического отдела. Опубликовать данное постановление в местной печати.

Наука в Сибири. 1990. 28 июня
_______________________________
1. Подборка помещена в рубрике «Мы и время» и занимает всю вторую страницу газеты.
2. Публикация фигурирует как редакционный материал без указания автора.
3. Документ воспроизведен в книге одного из «подписантов» – профессора НГУ Ю. И. Кулакова (Кулаков Ю. И. Теория физических структур. М., 2004. С. 792). Однако в данной публикации нет ссылки на указанный источник. Кроме того здесь допущена неточность в названии документа: в дан-ной книге фигурирует неверное выражение «в институтах АН СССР», в то время как следует читать «в институтах СО АН СССР». В соответствующем архивном фонде публикуемый документ отсутст-вует.
4. Документ имеется в Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО. Ф. П-269. Оп. 36. Д. 51. Л. 64). На данном заседании первый секретарь Советского райкома КПСС В. А. Миндолин отсутствовал, его замещал второй секретарь Н. Б. Семягин. Кроме него присутствовали члены бюро М. И. Астахов, Ершов, В. Д. Набивич, А. Н. Семин, Смолкин, отсутствовали Генералов, Глотов, Лы-ков, Швецов. Присутствовали также члены райкома А. Э. Гертье (зав. идеологическим отделом), Зайцева, Коротышев, Пермяков. Рассмотрение данного источника в ряду других позволяет расценить его как выражение определенной тенденции в деятельности райкома на завершающем этапе «пере-стройки». Весьма характерно рассмотрение на том же заседании предшествующего вопроса «О рабо-те философских (методологических) семинаров институтов городского куста». В решении по этому поводу предусматривалось «отменить контроль за деятельностью философско-методологических се-минаров со стороны райкома КПСС» (Там же).

№ 1
Из воспоминаний Л. Ф. Лисса 1
<…> В 60-е годы прошла серия политических процессов над участниками правозащитного движения. Партия и государство в очередной раз старались поста-вить интеллигенцию на ее «место» в истории. Процессы подняли по всей стране вол-ну протеста, которая докатилась и до нашего Академгородка. Группа ученых, среди которых гуманитарии составляли значительную часть, организовали подписание и передачу «наверх» и в иностранную прессу письма-протеста. Ничего в нем особо ан-тисоветского не было, выражалось лишь слабое опасение, не идет ли дело к возврату политических процессов 30-х годов. Собственно режиму нужен был сам факт протес-та, чтобы в очередной раз «проработать» распустившуюся интеллигенцию. Это и бы-ло сделано. Если бы эта сверхзадача не стояла, то всю эту историю вполне можно бы-ло элиминировать еще на уровне подготовки и подписания письма. Ведь это никакой тайны не представляло. Некоторые вообще подписывали протест, не особенно заду-мываясь о возможных последствиях. Как только письмо стало достоянием гласности, началась кампания «проработки», что, собственно, и требовалось режиму. Характер этих проработок отражал особенности настроя конкретных коллективов. Мне при-шлось участвовать в трех таких акциях. Прежде всего состоялась узкая встреча ряда заведующих кафедрами, деканов факультета, членов парткома у ректора С. Т. Беляе-ва. Совещание было закрытым, без протокола. На нем-то и проявилась склонность некоторых наших именитых коллег-обществоведов к тому самому низкопробному политиканству, которого, на мой взгляд, и опасались отцы-основатели. Как всегда, спокойно и в высшей степени порядочно вел себя Спартак Тимофеевич 2. Спокойно держался и присутствовавший на этом совещании тогдашний первый секретарь Но-восибирского горкома КПСС 3. Более того, в отличие от некоторых наших коллег, он не произносил «разгромных» речей, а посоветовал не спешить и разобраться с каж-дым из «подписантов» персонально. Затем было общеуниверситетское собрание, на котором разбирались персональные дела доцентов-философов И. С. Алексеева и В. А. Конева. Оба были очень уважаемыми преподавателями и пользовались большим ав-торитетом на факультетах, где вели свои учебные курсы. На собрании выступило много уваджаемых в университете людей, в основном с благожелательных по отно-шению к «оступившимся» коммунистам позиций. Дело было сведено к выговорам.
Наконец, где-то в заключение всей кампании состоялся районный партактив. Вот здесь-то со всей ясностью и проявилась суть всего этого дела, его политическая подноготная. Предварительно следует отметить специфику нашей районной партор-ганизации. Хотя район включал в себя Академгородок, ученые не составляли боль-шинство парторганизации. Среди партийцев в большинстве организаций, включая и институты, и в целом по району превалировали представители рабочего класса. На это была направлена сознательно осуществлявшаяся политика по регулированию партийных рядов. Естественно, что и на этом активе превалировал простой труженик. Скорее всего какую-то часть участников специально подготовили, договорились о способах выражения своего неприятия происшедшего, своего осуждения «антисовет-ского» поведения части ученых. Похоже, что кое-кому это очень импонировало. Главную речь держал первый секретарь ОК КПСС Ф. С. Горячев. На меня она произ-вела впечатление «прощупывающей», было очевидно, что оратор стремится уловить настроение аудитории. Затем начались выступления руководителей сибирской науки и представителей трудовых коллективов. Как всегда в сложных ситуациях, М. А. Лаврентьев говорил о крупных достижениях ученых Академгородка. С. Т. Беляев ос-тановился на университетских проблемах. Надо сказать, что зал негативно реагировал на эти выступления. Осуждающие реплики из разных концов зала то и дело прерыва-ли их речи. Представители «трудящихся» гневно осуждали «зарвавшихся» «подпи-сантов». И уж в заключительной речи Ф. С. Горячев выдал столь «любимым» им уче-ным по первое число под одобрительный шумок зала. Что и требовалось…
Базовый для гуманитарного факультета Институт истории отказал в разре-шении на очередное совместительство в университете двум соим сотрудникам: М. И. Черемисиной и М. М. Громыко. Наши попытки (факультета и С. Т. Беляева) как-то повлиять на ситуацию успеха не имели. У Майи Ивановны гибла целая специализа-ция... Спасая свое направление, Майя Ивановна целый учебный год работала со сту-дентами на общественных началах, без оплаты. И лишь через некоторое время уда-лось преодолеть институтское «табу»… Иначе случилось с Мариной Михайловной. Пойти по этому варианту она для себя не сочла возможным. Она резонно возражала нам на подобное предложение: если факультет заинтересован в ее педагогических ус-лугах, он должен добиться официального разрешения вопроса. Но это оказалось не в наших силах <…>
Логос. Историко-литературный альманах. Вып. 1. Хроника гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета / Ред.-сост. А. С. Зуев. Новосибирск, 1997. С. 24
–––––––––––––––––––––––––––––
1. Лисс Лев Фаддеевич – ветеран НГУ, преподает курс зарубежной истории нового времени на гу-манитарном ф-те, канд. филос. наук, доцент, позднее профессор. В тот момент – секретарь партбюро гумфака.
2. С. Т. Беляев.
3. А. П. Филатов.

<…> Надо кое-что знать о драматических событиях, развернувшихся уже по-сле фестиваля, когда «чужие голоса» пофамильно называли «подписантов». Среди них оказались и 46 человек из Академгородка. Подписи стояли под петициями, адре-сованными Верховному суду СССР и оказавшимися за кордоном невесть как. Пети-ции содержали настойчивые просьбы, если не требования, гласного и объективного судопроизводства, которое не было таковым в процессе над Галансковым и Гинзбур-гом. Последний всего лишь пытался опротестовать осуждение Даниэля и Синявского, свершившееся годом раньше, для чего собрал для самиздата отн6осящиеся к этому делу материалы. Его право на протест наши «подписанты» отстаивали как свое собст-венное.
В отличие от надписей на стенах торгового корпуса, этот акт гражданской озабоченности был лояльным и вообще нормальным с правовой точки зрения. И вме-сте с тем аномальным, беспрецедентным в жизни нашего общества, все еще продол-жавшего считать, что от власти не только нельзя ничего требовать, но даже и сомне-ваться в ее непогрешимости преступно. За одно лишь это сомнение нарушивших табу партийцев стали повсеместно выгонять из партии, а иных даже увольнять с работы. <…> Общественное неистовство достигло апогея. Значительная часть населения ис-кренне недоумевала, откуда вообще могли взяться сомнения при отсутствии какой бы то ни было информации в отечественной печати и гневно обличала «подписантов» как поющих с «вражеского голоса». На этой волне демагогии усиленно муссирова-лись слухи, что главные-де организаторы остались в тени, подтолкнув под руку про-стаков. Это был прозрачный намек на «Интеграл», которого притягивали к делу за уши. Открытым текстом на закрытых собраниях меня и других осуждали за «пропа-ганду песен Галича», а подозревали чуть ли не в заговоре.
Правда же состояла в том, что когда однажды вечером ко мне заявился позд-ний гость, чтобы ознакомить с текстом петиции, я весьма разочаровал его, вернув до-кумент неподписанным. Он ушел, а на другой день у меня собрались лидеры клуба, входившие в чрезвычайный комитет. У президента не было права приказывать, но я употребил весь свой авторитет, чтобы убедить их воздержаться от подписи. Я гово-рил им, что мы стоим не перед моральным, а перед политическим выбором. Подпи-сать циркулирующее негласно письмо – значит дать повод считать, что «Интеграл» – это лишь видимая часть айсберга. Ну, а если есть невидимая, то уж ясное дело: нахо-дясь в подполье, она вынашивает тайные замыслы. Я говорил, что стоящие во главе общественной организации не имеют право выражать свое личное мнение. Хотим мы этого или нет, но мы ответственны за доверившихся нам членов клуба, которые ни сном, ни духом не ведают о происходящем и у не уполномачивали нас распоряжать-ся их судьбами, никого не спросясь.
А то, что судьбы могут быть сломаны на этом, не исключалось. Увы, некото-рым казалось в тот вечер, что я сгущаю краски, да и мне самому на исходе 1967 г., не очень-то верилось, что такое может случиться, но считаться с этой возможностью я был обязан. А год спустя Сережа Андреев – мой поздний гость, погибший впоследст-вии под высоким напряжением в ИЯФе, – пришел еще раз, чтобы пожать руку за дальновидное решение. Ах как были разочарованы иные наши «радетели», не найдя под петицией подписей большинства интегральских лидеров, даже скрыть этого были не в силах. Не инспирировать «Интегралу» заговор, не раскрутить «коллективки» с международными связями! <...>

Бурштейн А. И. Реквием по шестидесятым или под знаком интеграла // ЭКО. 1992. № 1. С. 101–103

МАТЕРИАЛЫ ОБСУЖДЕНИЙ В ИНСТИТУТЕ
ГЕОЛОГИИ И ГЕОФИЗИКИ

№ 1
Из протокола заседания партийного бюро института 1,
между 13 марта и 8 апреля 1968 г. 2

<…> Моисеенко У. И. Я считаю, что об этих подонках нечего получать до-полнительную информацию, – и так все ясно. Мало им дали; организация, чувствует-ся, есть, т. к. все проходит организованно, и информацию она получала гораздо раньше, чем все появляется в печати. Если их поддерживает директор Ядерной фи-зики или дочка большого ученого, их нужно призвать к порядку. Нужно покончить с кастовостью.
Бланкова Т. Н. Ситуация страшно неприятная для всего Академгородка. Ви-димо, группа какая-то есть, как все происходит организованно. С Лозовским 2 гово-рить очень не просто, так как он читал дополнительные материалы, какие ходят в списках. Поэтому нам нужно получить какую-то дополнительную информацию. Как работник Лозовский хороший, но очень горячий. Лозовский говорит, что они не рас-считывали, что письмо пойдет за рубеж. Нужно ставить вопрос об «Интеграле». Год уже нет никаких объявлений. Сейчас там идет работа с узким кругом людей, – в ос-новном с теми, кто и подписал письмо.
Вышемирский В. С. В городке, чувствуется, есть антисоветская организа-ция, и принадлежность Лозовского к ней несомненна. Он прекрасно все понимает. Прав Кириллов, что Лозовского нужно выгнать из Института – провести это на от-крытом партийном собрании. Лозовский в моральном отношении не подходит к рабо-те в академическом институте. Никаких консультаций не нужно – все есть в печати, Верховный суд и суд вообще нам не подотчетен. Реакция на решение суда чисто ошибочная. Эти люди заинтересованы в появлении темных пятен на Академгородке и всей стране, и они не надеются, что решение суда будет пересмотрено. Нам нужно поддержать право суда на то, какую форму он выбрал для своей работы.
Анатольева А. И. Я глубоко убеждена в существовании тайной организации. Была на банкете бардов – все проникнуто сионистским духом. Эти люди не думают о народе. Народ для них – быдло, подстилка для достижения своих корыстных целей. Они заявляют, что революции у нас нет, что она кончилась в 1937-м году – сейчас только контрреволюция. Прав Осипов, поставив вопрос о закрытых формах обслужи-вания и в городке, и в городе, и во всей стране. Пора положить конец кастовости. На этом играют. Ленин жил и работал без закрытых магазинов и поликлиник. Нужно просить ЦК о том, чтобы сюда прислали сильных идеологических работников.
Курицын В. А. Факт этот безобразный, порочащий нас. Эти трое – антисо-ветчики, а на их обсуждение тратится масса времени. Все, кто подписал это письмо, заслуживают самого сурового наказания.
Быков Ф. А. Лозовский не достоин быть членом нашего коллектива. Будь он в рабочем коллективе, он не смог бы этого себе позволить.
Ревягин А.Н. Я присоединяюсь ко всем, а те, кто подписал, заслуживают строгого наказания.
Гайский В. Н. На собрании нужно разбить Лозовского идеологически, а соб-рание пусть предлагает организационные меры. Нам с этим выступать не нужно. Нужно, чтобы сотрудники института встали на нашу сторону.

ПОСТАНОВИЛИ:
1. Партийное бюро осуждает антисоветское выступление сорока шести человек.
2. Написать в «Правду» письмо с осуждением сорока шести и поддержать ре-шение советского суда.
3. Провести закрытое собрание 8 апреля.
4. Провести общее собрание института 4 апреля.

ГАНО. Ф. П-5430. Оп. 1. Д. 9. Л. 165–166
_______________________________
1. Заседание, как и последующие мероприятия такого рода в институте, были посвящены обсу-ждению действий «подписантов» из лаборатории ядерной геофизики – молодых инженеров Л. А. Ло-зовского и А. М. Шалагина. Другие источники называют
в их числе также лаборантов Б. И. Пролоуса и Н. А. Топешко, иногда же еще и научного сотруд-ника В. И. Щеглова. Причины таких расхождений из официальных документов не ясны. В воспоми-наниях участников событий прослеживаются три версии по этому поводу: по мнению А. М. Шалаги-на, основной удар был нанесен по наиболее заметным фигурам – «зачинщикам»; Л. А. Лозовский считает, что лица, избежавшие прессинга, были «сексотами» КГБ; отношение к последнему из на-званных сотрудников объясняют близостью его отца, также сотрудника института, к руководящим кругам.
Напомним, что краткие сведения о выступавших на этом и последующих заседаниях помещены после всего документального массива, относящегося к данному институту.
2. Точную дату заседания определить не представляется возможным, поскольку лл. 160–164, где в начале протокола должна фигурировать эта дата, «законвертированы». Примерный временной ин-тервал определен по датам предшествующего и последующего заседания.

ПОВЕСТКА ДНЯ:
1.О письме группы сотрудников учреждений Академгородка по поводу
Гинзбурга и Ко

В.Н.Гайский знакомит с материалами дела и письмом.

ВОПРОСЫ:

Белоусов А. Ф. Кто подписал письмо?
Троицкий С. Л. Кто организовал это письмо?
Журавлева И. Т. Как стало известно об этом письме?
Задкова И. И. Видели ли сборщики?
Кашменская О. В. Совпадает ли содержание писем, переданных по «Голосу Америки» и подписанных в Академгородке?
Пинус Г. В. Кто организовал это письмо? Получила ли «Комсомольская правда» это письмо?
Холод Ю. Правда ли, что у невесты Гинзбурга были отобраны записи его за-щитника?
Леснов Ф. Н. Не вызвано ли это письмо именно недостатком информации?
Моисеенко У. И. Почему письмо только о двух, а не о всех четырех?
Кляровский В. М. Кто эти лица в нашем институте, которые подписали письмо?
Жалковский Н. Д. По чьей инициативе мы собрались?
Кашменская О. В. Не нужно ли разделить два вопроса: написание письма и передача его за границу?
Велинский В. В. Что антисоветского в этом письме?
Косалс Я. А. Если бы не попало в «Голос Америки», что особенного в этом письме?

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Троицкий С. Л. Вопросы серьезные, нужно различать форму и содержание. Сотрудники института проявили близорукость, подписывая это письмо. Коммунисты должны разбираться.
Занина Е. Ф. Письмо не красит лицо Академгородка. Должны быть приняты меры очень серьезные. Необходимо контролировать работу в вечернее время. В ин-ститут приходят сотрудники, не работающие в институте.
Залетаев Г. С. Факт подписания письма – это результат недостаточной идеологической работы. Это порождает равнодушие к нашим делам. На вечере 2 было много людей, которые не имели отношения к институту. И у всех на глазах была вы-несена газета.
Журавлева И. Т. Идеологическая борьба принимает острые формы. Мы не-достаточно владеем информацией, которой владеет наш противник, и это может нам снижать острые вопросы.
Филиппов Е. М. Письмо подписали сотрудники (Лозовский, Шалагин и То-пешко), они агитировали за подписание и других. На партгруппе обсуждалось пове-дение Лозовского. Лозовский работал сначала по хоздоговорной теме, потом переве-ден в штат института. Работает под руководством Бланкова. Сам факт неприятный.
Кузнецов В. А. Этот вопрос всех волнует. Нельзя сказать, что подписавшие – плохие люди. Этих товарищей я осуждаю. Идеологическая работа очень сложная. Большее внимание надо уделять идеологической работе. После праздника поползли слухи, и противник ими воспользовался. Ходит письмо о картинной галерее, и оно так аккуратно и на вид безобидно составлено. Остается неясным, почему снимают Мака-ренко-Гершковича. Молодежь болезненно воспринимает вопросы, связанные с демо-кратией.
Холод Ю. Не знаю ни Гинзбурга ни Голанского. Приходилось с пеной у рта отстаивать неправильные положения при Хрущеве, когда отбирали коров. Во всех га-зетах ура!!! Я обжегся, и мне не хочется больше. Я не думаю, что идеологическая ра-бота ослаблена, – она не так ведется. Чаковский мало ответил в «Литературной газе-те».
Николаев С. М. В сегодняшнем собрании необходимо разделить две вещи: подписи письма и идеологическая работа. Нам трудно спорить по идеологическим вопросам. Имеются легализованные и нелегализованные организации. Но кто был ак-тивным участником подписания письма? Кохан пытался его подписать в мехмастер-ских – а он судился за аморальный поступок. Критика в институте слабая. На фило-софских семинарах занимаются чепухой. Защитники Галича и защитники авторов письма совпадают: Кашменская, Бланков, Лозовский. Вопросы о честности и спра-ведливости преподнесены под кислородным соусом. Подсунута неблагородная фак-тура. Осуждая это письмо, мы слышим вопросы, которые кажутся справедливыми. А неужели они не могли написать? Это очень тонкий прием. Очень аккуратно смеши-вают две тенденции. С тенденцией демократизации и использования авторитетов. Чувствуется, что действует организованная сила, которая хорошо оплачивается.
Велинский В. В. Я пропагандист, по этому делу был задан вопрос. Волнует вопрос о недостатке информации. Они (Гинзбург и Галансков), их страницы, но за-чем было делать процесс закрытым. После сталинских времен процесс демократиза-ции касается всех. Это касается и письма. Написать может каждый, подписавшие – не дураки. Необходимо осудить организаторов, разграничив написавших и подписав-ших. Первых осудить. В написании письма ничего принципиального нет, даже как-то хорошо, что люди стали писать прямо.
Бланков Е.Б. Заслуживают презрения люди, апеллирующие к Америке. Осудить тех, через чьи руки этот документ пошел в Америку. Глубокое огорчение – существование каналов информации. Подписание такого письма, если бы оно не по-пало в Америку, не составляет криминала. Необходимо разграничить, кто подписал. Подписавшие читали речь адвоката. Подписавшие боролись за справедливость, – су-дебные ошибки бывают. Гораздо тяжелее ошибка от молчания для тех, кто борется за правду. Нельзя считать действия людей, подписавших письмо, криминалом. Лозов-ский и Шалагин – хорошие советские ребята. Никаких организационных выводов о них делать не стоит. Они не являются сознательным орудием буржуазной пропаган-ды. Нужно указать им на их легкомыслие. Не защищаю ни тех, ни других.
Кляровский В. М. Последние выступления совершенно непартийные. Вооб-ще выступления странные. Это желание отвлечь собрание от существа дела, оправ-дать любую политическую близорукость. Это прискорбно, что среди них есть комму-нисты. Демократия заключается в том, что мы обсуждаем письмо, которое направле-но против нашего строя. Товарищи, подписавшие письмо, проявили политическую безграмотность, политическую ошибку. Каждый должен знать, что должна дать та бумага, которую они подписывают. Требовать отмены решения суда этим пособни-кам белогвардейской организации? Этот документ следует оценить как политически неправильный и выступить в печати.
Кашменская О. В. Согласна с Журавлевой, что это началось с недостатка информации. Почему не было полной информации? Насчет Гинзбурга мы не знаем. Говорят, в защиту выступил сын Литвинова, большие литераторы. Почему сняли Ма-каренко-Гершковича – он хорошо организовывал выставки и не виноват. Пятьдесят лет прошло, необходимо доверие. Недоверие обижает. Нужно больше информации.
Вышемирский В. С. Недостаток информации не является причиной. Инфор-мации было достаточно. Не может быть оправдания лицам, подписавшим письмо, они заслуживают осуждения.
Израйлева Н. И. Об информации: все получено из иностранных газет. В них информация о вопросах, которые волнуют молодежь. В иностранных газетах писа-лось об известных писателях. Почему только обвинения, а не защита? Почему мало освещаются события в Польше и Чехословакии?
Поспелов Г. Л. Это событие должно интересовать с точки зрения тактики нашей политической работы. Что случилось – наш политический просчет. Режиссура, организовавшая это письмо, еще сыграет на этом деле – увольнения, гонения и т.д. Мы поразительно опаздываем с реакцией на различные события. Когда мелкий факт становится международным, необходима полная информация. Не правильно, что об-суждаем письмо с «Голоса Америки», а не из государственных организаций. Это со-бытие должно насторожить нашу внутреннюю жизнь. Мы попали под обстрел. В во-просе о картинной галерее тоже начали с администрирования. Не надо упрощать со-бытия. Нужно спросить с коммунистов, подписавших письмо. Потребовать информа-цию у парторганизаций, где эти письма подписали коммунисты. Отсутствие психоло-гического подхода. Ведутся разговоры, что это возврат к 1937 году. Необходимо вы-работать определенную линию. Нужно осудить людей, давших материал для буржу-азной пропаганды. После общего партийного собрания необходимо вернуться и вы-работать план работы с молодежью.
Моисеенко Ф. С. Письмо – конфетка, настолько тонкая, что голым осужде-нием ничего не сделаешь. Осуждения заслуживает не письмо, а история изготовления письма. Оно имеет антисоветскую подоплеку. Текст письма мы осуждать не можем. Мы осуждаем с чужого голоса. Наша пропаганда виновата, что мы попали в дурацкое положение. Часть письма вовлечена демагогией.
Фирсов Л. В. Имеется резиденция в Академгородке. Имеется ассоциация географического пункта Академгородка 3. Нужна действительная пропаганда – взять шефство над геологическим факультетом. Выступление Бланкова – это принцип ней-тралитета, плохая позиция.
Жарков М. А. В этом деле неправильно сработала идеологическая пропаган-да в прессе. Узнал от сына, который слушал радио. Дело было взято на вооружение пропагандой США. Необходимо было в ранний момент остановить. Это – основная ошибка. Необходимо правильно заговорить о нем. Это письмо стало политическим. Нам навязали идеологическую борьбу. Действия подписавших письмо нельзя не осу-дить. Необходима своевременная информация.
Задкова И. И. Поддерживаю выступление Жаркова. Привлечь к строгой от-ветственности тех лиц из ЦК, кто не ответил на письмо 46-ти и допустил его выход за границу.
Волохов И. М. Расщепление политики обсуждения. Сорок шесть пытались дискредитировать решение суда. Задкова и Жарков говорят о грубейшей ошибке на-шей пропагандистской машины. Какой предел информации, который необходим для