<…> Когда через некоторое время я вновь оказался в обкоме у Горячева Ф. С. 2, у него раздался телефонный звонок. Звонил академик Лаврентьев. Он сообщил Федору Степановичу об организованной акции в поддержку арестованных Даниэля и Синявского 3. Организатором сбора оказался научный сотрудник ИЯФ Володя Заха-ров. Я был членом парткома института. Численность коммунистов позволила создать у нас в институте партком, а в первичных организациях выбрать партбюро. Так воз-мущенный Федор Степанович (Горячев. – И. К.) дал указание мне собрать партком института и обсудить поведение Захарова. Но когда я вернулся в институт, я нигде не мог найти секретаря парткома Димова Геннадия Ивановича. А в этот же день секре-тарь партбюро научных подразделений Шехтман Исай Абрамович собирает партий-ное бюро, на котором прорабатывают Захарова. Выносят ему порицание. Когда я на следующий день увидел Димова, то он сказал, что партком собирать нечего, т. к. За-харова проработали на партбюро научных подразделений. Я об этом сообщил по те-лефону Федору Степановичу, который был явно недоволен таким поворотом событий в ИЯФ. Как выяснилось позже, Захаров делал это не бескорыстно. В это время реша-лась судьба его жены: быть ей аспиранткой по избранной ей специальности или не быть. Володя Захаров собрал 46 подписей сотрудников не только Института ядерной физики, но и других институтов и переслал их в Москву, где содержание письма и всех подписавшихся передала БиБиСи 4, которое и зачитало в свой передаче этот до-кумент. Откуда и узнал о нем Лаврентьев. Жена Володи Захарова стала аспиранткой, а он отделался легким испугом, когда его пожурили слегка на ученом совете ИЯФ <…>

Минченков Г. Б. Не вовремя родившийся. Новосибирск, 2002. С. 145–146
________________________
1. Минченков Геннадий Борисович – участник Великой Отечественной войны, в 1958 г. окон-чил физический факультет МГУ, канд. физ.-мат. наук (1969). В 60-е гг. был одним из главных пар-тийных активистов института, дважды (в течение пяти лет) являлся секретарем его партбюро. В ци-тируемых мемуарах он писал: «Я являюсь одним из создателей института». Главной особенностью его общественного поведения являлись постоянные конфликты с руководством, критика разного рода недостатков и обращения по этому поводу в различные инстанции вплоть до ЦК КПСС. В 1981 г. на одном из партийных собраний, говоря о ошибках в деятельности КПСС, он сказал: «Стыдно быть в такой партии». За это Советский райком КПСС собирался исключить его из партии, но ограничился строгим выговором с занесением в учетную карточку. Такого рода «неуживчивость» вызвала соот-ветствующую реакцию в коллективе. После того как Геннадий Борисович окончательно поссорился с коллегами, он ушел из института, уехал из Новосибирска и издал соответствующие мемуары.
2. В это время автор мемуаров несколько раз обращался к первому секретарю обкома КПСС с жалобой на то, что его не включили в список для награждения по поводу 10-летия СО АН.
3. Как уже говорилось, эта неточность встречается в целом ряде публикаций, – на самом деле «письмо сорока шести» появилось в связи с «процессом четырех».
4. Письмо, как уже отмечалось, было передано по «Голосу Америки». Взаимосвязь же между письмом и поступлением в аспирантуру непонятна. Видимо, мемуарист передает некоторые устные версии событий, циркулировавшие в то время в Академгородке.

№ 1
Протокол заседания кафедры философии и научного коммунизма НГУ,
3 апреля 1968 г.

Присутствовали: Борисов В. Н., Акципетров А. А., Алексеев И. С., Гуваков В. И., Карих Ф. З., Конев В. А., Кочергин А. Н., Рабкрин И.А., Розова С. С., Хохлов Н. А., Яновский Р. Г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:
Обсуждение непартийного поступка И. С. Алексеева и В. А. Конева

Борисов В. Н. Двадцать третьего марта в газете «Нью Йорк Таймс» было опубликовано письмо, подписанное рядом сотрудников СО АН, преподавателей НГУ и адресованное Генеральному прокурору СССР т. Руденко, по поводу процесса над Гинзбургом, Галансковым, Добровольским и Лашковой. Двадцать седьмого марта это письмо было передано радиостанцией «Голос Америки». Среди подписавших письмо два работника кафедры: Алексеев и Конев. Кроме них письмо подписали еще 5 бес-партийных преподавателей университета. Далее зачитывается текст письма. Таким образом, письмо было использовано империалистической пропагандой во враждеб-ных делу коммунизма целях. Мы должны рассмотреть случившееся, выяснить, как могло получиться, что два коммуниста, преподавателя общественных наук, оказались участниками этого события, дать ему принципиальную политическую оценку и сде-лать из случившегося выводы, направленные на улучшение политического воспита-ния как студентов, так и самих преподавателей. Очевидно, необходимо критически проанализировать нашу деятельность и выяснить, случаен ли этот факт, или он связан с какими-то недостатками и просчетами в нашей деятельности.

ВОПРОСЫ:

Карих Ф. З. Кто еще из сотрудников СО АН подписал письмо?
Отвечает Яновский Р. Г. 1 Коммунистов – пять человек 2. Кроме наших – еще Рожнова, Яблонский и Борисова. Всего же около 40 человек, – оказалось, что не-которые из ранее названных не подписали.
Кочергин А. Н. Известно ли, кто составил текст письма?
Конев В. А. Мы не знаем.
Алексеев И. С. Тоже не знаю.
Карих Ф. З. Как письмо попало за границу?
Конев В. А., Алексеев И. С. – Не знают.
Яновский Р. Г. Кто обращался с предложением подписать письмо?
Конев В. А. Ко мне обратилась Громыко, с которой я знаком по совместной работе на гумфаке, а также нередко встречались во дворе во время прогулок с детьми.
Алексеев И. С. Мне также предложила Громыко.
Яновский Р. Г. Считаете ли Вы нормальным, что так легко восприняли аги-тацию Громыко?
Конев В. А. Сейчас я понял, что это ненормально, но тогда мне казалось, что в этом нет ничего особенного.
Яновский Р. Г. Делились ли Вы об этом факте с кем-либо из товарищей?
Конев В. А. Нет, я думал, что об этом все знают. В. А. Конев зачитывает объяснение, представленное в партком. В добавление я могу сказать, что за последние дни многому научился и прочувствовал многие вещи, которые раньше знал лишь тео-ретически. Это для меня самое главное. Политические термины наполнились кон-кретным содержанием. За последнее время в нашей стране происходили большие из-менения в направлении дальнейшего развития социалистической демократии, и я сам лично стремился участвовать в этих процессах. Но в данном случае я выбрал не те средства, не те пути, следствием чего является использование моих действий нашими идейными и политическими противниками. В осознании ошибочности моего поступ-ка мне помогли старшие товарищи. Теперь я знаю, что такое политическое чутье, по-литическая зрелость, необходимые мне как коммунисту.
Алексеев И. С. Говорит, что мотивы, которые побудили его подписать письмо, совпадают с теми мотивами, от которых говорил Конев: заинтересованность в информации по поводу тех событий, которые происходят в нашей стране и за рубе-жом. Этот абстрактный принцип, однако, оказался несоотнесенным с конкретной действительностью, не получил под собою реальной почвы. Мое действие привело к последствиям, которые мешают, а не способствуют достижению этой цели. Исполь-зование письма в качестве орудия идеологической борьбы говорит о том, что оно принесло ощутимый конкретный вред нашей партии, хотя я исходил из прямо проти-воположных, но слишком абстрактных побуждений. С моей стороны имела место и недооценка факта опубликования письма за границей. По сути дела, здесь мои жела-ния (увеличение потока информации) также оказались не соответствующими реаль-ной действительности. В итоге я должен признать, что мое действие является непра-вильным.
Кочергин А. Н. Надо расчленить два аспекта этого дела: 1. Было ли письмо написано сознательно. 2. Какое отношение к нему имеют наши товарищи. Не склонен считать, что они подписали бы письмо, зная что оно попадет за границу. Они прояви-ли политическую близорукость. Вступая в партию, каждый должен знать, что это со-юз единомышленников, а не дискуссионный клуб. Есть определенные нормы прове-дения внутрипартийных дискуссий. Приводимые авторами письма аргументы об от-сутствии информации о процессе, о его ходе несостоятельны. Считаю, что информа-ция была достаточной. О том, что процесс открытый, сообщалось в печати. То, что не каждый мог попасть – это нормальное явление. Требовать публикации материалов подобных процессов – это неразумно. Для меня факт антисоветской деятельности подсудимых доказан. Письмо кто-то сделал нечистыми руками. Об этом свидетельст-вует и факт его очень быстрой передачи за рубеж.

РЕШЕНИЕ:

Обсудив вопрос о поступке т. т. Алексеева и Конева, кафедра единодушно осуждает его как непартийный и считает:
1. Письмо, подписанное группой сотрудников СО АН и преподавателей НГУ и опубликованное в буржуазной печати, направлено на подрыв морально-политического единства советской интеллигенции, партии и народа.
2. Подписав это письмо т. т. Алексеев и Конев проявили как коммунисты по-литическую близорукость и безответственность и объективно, независимо от своих благих побуждений оказались на поводу у наших политических противников. Вместе с тем кафедра с удовлетворением отмечает, что они искренне осознали ошибочность своего поступка и дали ему правильную оценку как непартийного.
3. Кафедра считает, что одной из причин случившегося факта является недос-таточный партийно-организационный контакт между коммунистами кафедры. Для его преодоления целесообразно создание на кафедре партгруппы.
4. Кафедра считает, что т. т. Алексеев и Конев как коммунисты должны отве-тить за свой поступок перед всей партийной организаций университета и понести строгое партийное наказание. Принципиальное признание ими ошибочности своего поступка должно иметь воспитательное значение не только для них самих, но и для студентов.

Решение принято единогласно.

ГАНО. Ф. Р-1481. Оп. 1. Д. 419. Л. 58–66
___________________________________
1. Секретарь райкома Р. Г. Яновский являлся преподавателем данной кафедры.
2. На самом деле, как уже говорилось, таковых было шесть человек – не названа Э. С. Косицы-на.

Присутствовали: Демидов В. А., Шерешевский Б. М., Бочарова Л. С., Беляев С. Т., Алексеенко Г. А., Андреев В.А., Тайцлин М. А., Швецов Г. А., Репина М. А., Конев В. А.

ПОВЕСТКА ДНЯ:
1. Персональное дело коммуниста Конева В. А.
2. Персональное дело коммуниста Алексеева И. С.

1. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО КОММУНИСТА В. А. КОНЕВА

По первому вопросу слушали Демидова В. А.

СУТЬ ДЕЛА. «Голос Америки» передал письмо о пересмотре суда над Гинзбургом и др. Письмо подписали 46 человеке из Академгородка. Среди подпи-савших письмо и Конев В. А., об этом я узнал на заседании бюро обкома КПСС. На заседании обкома был высказан ряд критических замечаний в адрес университета. С Коневым состоялась беседа, он дал объяснительную записку, в которой дал правиль-ную оценку своему поступку. В разговоре сказал, что не представлял, что классовая борьба носит такой характер. Письмо дала подписать Громыко М. М. На кафедре философии обсуждались эти вопросы, все члены кафедры осудили непартийный по-ступок.

ВОПРОСЫ К В. А. КОНЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Как Вы оцениваете свое поведение? – В ходе своей работы часто сталкивал-ся с вопросами о процессе. Студентам я ничего объяснить не мог и считал, что недос-таточная информация – существенный недостаток. Когда принесли письмо, где ос-новным было расширение информирования, я поставил свою подпись. И только позднее, когда передал «Голос Америки» и беседовали по содержанию письма, мне стал ясен смысл политического поступка. За это время мое политическое сознание значительно повысилось.
Не кажется ли Вам, что здесь солидарность с лозунгами ? 1 – Нет, речь идет о том, что ход процесса неизвестен.
Подписывая это письмо, Вы встали на путь нелегальной борьбы. Почему Вы об этом никому не сказали? – Я считал, что это мое личное дело.
Внимательно ли Вы прочитали или подписали наспех? – Громыко встретила меня на улице, потом мы зашли к ней домой, я прочитал и подписал. Считаю, что внимательно.
Чем Вы объясняете, что из всех членов парткома выбрали Вас? – Я не могу ответить на этот вопрос. Очевидно, потому, что мы знакомы.
Какую цель Вы преследовали, подписывая это письмо? – Единственное тре-бование – гласность подобного рода процессов, которые вызывали много вопросов у студентов.
Члены парткома занимались бурной деятельностью по разъяснению этого письма. Что Вы сделали по этому вопросу? – В четверг у меня был поток и я почти всю лекцию посвятил этому вопросу. Говорил студентам, как важно учитывать по-следствия своих шагов, что принял участие в подписании письма и что столкнулся с конкретными условиями классовой борьбы. На семинарах в группах тоже говорил об этом.

Борисов В. Н. Я до самого последнего момента я не знал о письме и что его подписали наши товарищи с кафедры. Я разговаривал с Коневым и он сразу же дал правильную оценку своему поступку. Коллектив кафедры при обсуждении проявил принципиальность, политическую зрелость. Раз два члена кафедры подписали пись-мо, значит у нас на кафедре недостаточная политическая работа, члены кафедры ра-зобщены по факультетам, надо создать партийную группу. Я считаю, что подписав-ших письмо можно разделить на две группы: а) первая, грубо говоря, – «лопоухие», которые оказались случайно; б) вторая группа – люди, которые готовы поставить свою подпись под любым документом, где подвергаются критике любые аспекты на-шей жизни. Вина наших товарищей, что они оказались среди подписавших. Но это отнюдь не снимает ответственности и с меня, как с заведующего кафедрой.
Орлов Е. Т. [В. А. Конев] говорит, что совершил поступок по глупости. Я бы сказал, что это преступление. По глупости люди совершают и предательство. Вы член парткома и должны быть бдительными, правильно воспитывать и студентов. Вы всех нас поставили в очень тяжелое положение. Предлагаю вывести из состава парткома и объявить строгий выговор.
Тайцлин М. А. Такого рода письма не содействуют развитию демократии. На парткоме мы разбирались в лозунгах и по другим вопросам. Вы присутствовали и как-то странно, что подписали это письмо и промолчали. Я поддерживаю предложе-ние Е. Т. Орлова.
Бочарова Л. С. Очень многие колеблются между марксизмом и либерализ-мом. Ленин говорил, что от либерализма к старости остается красным только нос. Мы должны быть пропагандистами и проводниками идей марксизма в жизнь. Вы, Влади-мир Александрович, молодой коммунист и человек, и не видели, не ощущали классо-вой борьбы, тем более Вы обязаны советоваться со старшими. Пренебрежение опы-том Коммунистической партии, классовой борьбы – это плохо. Почему Вам это пись-мо принесли на подпись? Может быть потому, что Вы позволяли себе играть в либе-рализм? Я поддерживаю предложение К. Т. Орлова.
Шерешевский Б. М. Партком может и должен дать правильную оценку слу-чившемуся. Мы хорошо знаем положение в нашей стране и за рубежом. Для буржу-азной прессы это письмо – находка, и не случайно, что почти вся правая печать по-местила это письмо. Это событие в нашей стране подается под определенным соусом (конфликт ученых и Кремля, из глубины России голос ученых против кремлевских руководителей и т.д.). Мы пожинаем издержки порядков до октябрьского Пленума 2, когда стало модой писать и говорить обо всем и всех. В этой обстановке проходили студенческие и аспирантские годы В. А. Конева. Если бы В. А. Конев прошел хоро-шую жизненную школу, возможно, этого бы не произошло. Конев говорит, что тща-тельно прочел письмо, но он не понял хитрой механики. Это письмо подготовили ум-ные люди. Нет ни одной лишней фразы, запятой. Ставится под сомнение принцип гласности. Вместе с тем говорится, что авторы письма черпали сведения из других источников. Как Вы могли подписывать, если на процессе не были, никакой другой информацией не пользовались?
До 1953 г. действительно были случаи нарушения социалистической законно-сти, допускались случаи произвола и т.д. Ничего подобного сейчас нет. Процесс по делу Рыкова, Бухарина был открытым, присутствовали корреспонденты из других стран, но как оказалось впоследствии, факты были подтасованы и часть из осужден-ных реабилитирована. Как же можно говорить самим, не разобравшись в сути дела? Философ должен уметь разобраться.
У меня сложилось мнение о Коневе, что это честный, преданный человек, но для политики это не имеет никакого значения. Есть все основания говорить, что Ко-нев совершил политическую ошибку в силу своей аморфности. Вы с ними разговари-вали и раньше, и у них сложилось мнение, что Вы подпишите, поэтому к Вам и обра-тились. Конев сказал, что подписал письмо значительно раньше, чем о нем стало из-вестно. Очевидно, его мучила совесть. Поступок Конева заслуживает более сурового наказания, но учитывая его признание и осуждение своего поступка, я согласен с предложением Е.Т.Орлова.

ПОСТАНОВИЛИ:

За непартийный поступок, выразившийся в подписании коллективного кле-ветнического письма, которое было использовано буржуазной пропагандой в антисо-ветских целях, объявить Коневу В. А. строгий выговор и вывести его из состава парт-кома (Голосовали единогласно).

II. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО КОММУНИСТА И. С. АЛЕКСЕЕВА

ВОПРОСЫ К И. С. АЛЕКСЕЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Когда Вы вступали в партию, многие выступали против Вас. В чем дело? – Выступления были связаны с тем, что они не были уверены в том, что я достоин быть членом партии. Это объясняется моими действиями, когда я был заместителем секре-таря комитета ВЛКСМ и организовал диспут о демократии.
Какой у Вас был основной мотив, что подписали письмо? – Получить боль-шую информацию.
Почему именно Вам принесли подписывать это письмо? – Я затрудняюсь сказать, особых причин не вижу.
Вы близко знаете Громыко? – Не очень близко, но достаточно хорошо.
При каких обстоятельствах Вы подписали это письмо? – Меня встретила у Института экономики Громыко и сказала, есть дело. И предложила прочитать письмо и подписать. Я прочел его внимательно.
Чьи подписи были впереди Вашей? – Я подписывал чистый лист бумаги.
Вы теперь знаете всех, кто подписывал письмо. Как Вы к ним относитесь? – Кого я знаю, могу им доверять (Борисову, Рожнову и др.).
А Дрейзена Вы знаете? – Нет.
Были написаны лозунги. Вы с ними солидаризируетесь? – Лозунги были ан-тисоветского содержания, а в письме речь идет о расширении информации.
Что Вы понимаете под закрытым процессом? – Когда не приглашают обще-ственность.
Вы согласны, что это уголовный процесс, а не политический? – Согласен.
Какой областью философии Вы занимаетесь? – Областью философии физи-ки.
Как Вы считаете, правильно поступили? – Нет, не правильно: обязанности коммуниста я не выполнил, нарушил партийную этику.
В письме есть ссылка на источники информации из-за рубежа. Что Вы чи-тали? – Я ничего не читал, но слышал, что говорят.
Вы правда подписали чистый лист бумаги? – Да, я подписал чистый лист бумаги.
Почему вы стали объектом, к которому обратились за подписью? – Я не вижу особых оснований, чтобы меня можно было выделить.