Это сладкое слово «Конверсия»… После того, как старшее поколение сняло сливки и стало почесывать старые боевые раны между грядок клубники в ближнем Подмосковье, отовсюду повылезали голодные и злые молодые сопляки. С горящими жадностью глазами и бредящими всевозможными хитромудрыми схемами, они включили уже знакомые им компьютеры, что-то на них посчитали, и оказалось, что на просторах нашей великой Родины еще очень и очень можно порезвиться. И стали рваться от нестерпимого зимнего солнышка склады боеприпасов на Дальнем Востоке, новая техника ломалась сразу по приходу в военные городки, а старую не брали даже в металлолом.
Татаро-монгольское иго отступило на свои законные рубежи, весело помахало белыми флагами и открыло, теперь уже ставшие своими, неисчерпаемые загашники. Наша родная очень Средняя Азия была обеспечена в советские времена оружием и техникой на 999 лет вперед. И не взирая на пески пустынь, ржавчину складов, ловкое обращение бывших скотоводов и хлопкоробов со сложной военной техникой, оно ну ни как не хотело ломаться! Тульские и ижевские мастера за много лет и войн так насобачились делать свои аркебузы, что они могли сломаться только в китайском или арабском исполнении. А их смуглые командиры хотели кушать не меньше русых и голубоглазых. Тем более что обучались они в одни Академиях. Контакты были. Теперь появились контракты. Но, возить на ишаках по горам и бескрайним степям деньги в переметных сумах было крайне неудобно и опасно. Их просто было очень много. Желающих припасть к этому чудесному ручейку появилось еще больше. Выпалывать лишних не успевали, и огород стал сильно зарастать. Это очень мешало нормально трудиться, цвести и плодоносить.
Крутить деньги в любопытных западных банках стало опасно. Еще и языковой барьер соревновался с Великой китайской стеной и большим барьерным рифом. А тут рядом братья! Европейский менталитет (слово-то, какое! Тьфу! Прости господи!), азиатское коварство и русская наглость дали миру такой бешеный коктейль, после которого коктейль Молотова воспринимался как детские шалости с малиновым сиропом.
Это сейчас я задним умом такой умный. Поначалу один приятель попросил помочь за хорошие деньги проверить пару фирм и их хозяев. Потом познакомил со своими отцами-командирами. Мы присмотрелись друг к другу и даже похлестали вениками. Славно выпили и закусили знатно. Целоваться не стали. Это было уже не модно. Заказы стали чаще и конкретнее. Работать стало проще, т.к. в нужных узловых местах, где пульсирует финансовая информация, были найдены компетентные и осторожные люди без комплексов. После очередной очень удачной дойки я как-то безрадостно смотрел на аккуратные пачечки, перетянутые банковскими бумажками, раскидывая всем сестрам по серьгам. Ну, вот не было радости, хоть ты тресни!
Моё нутро почему-то гораздо осторожнее, чем я сам. И оно мне нашептывало что-то невнятное и нехорошее. Я просто тогда не представлял всей картины в целом. А если бы представлял, то отдыхал бы давно на небольшой глубине от этого суетного мира или подвинул бы своё кожаное креслице на колёсиках к краю небольшого, но уютного стола, где исполняются все желания. Абсолютно все. Нутро почему-то подсказывало первый вариант, и спорить с ним причин не было.

Что-то было приятно. Приятно щекотало, и было непонятно, что. Потом, сквозь плотную пелену сна тоненькой струйкой в одну ноздрю проник знакомый запах и мозг с лязгом и скрежетом запустил свои маховики в поисках аналога. Долго искать не пришлось. Пахло свежесваренным кофе. Так как глаза категорически не хотели открываться, то нос сам жадно потянул пряный запах на вдохе и промычал блаженное «ММММ…» на выдохе.
- Можно подумать, тебе всю жизнь носят кофе в постель. Легкие пальчики стали по-детски разлеплять мне закрытый спящий глаз. Крепко зажмурившись, нашарил рукою колени под атласом халата, сдвинул в сторону ненавистную ткань и стал пробираться головой в нужном направлении.
- Осторожно! Ты меня обольешь. Она приподняла дымящуюся большую белую чашку и таким образом освободила мне путь к намеченной цели. Было мягко и уютно. Её пальцы запутались в моих волосах, мыслях, желаниях. Я падал в сторону рая с по-прежнему закрытыми глазами. Падение остановилось, я завис на месте, ожидая очередного ласкового поглаживания. Пауза затягивалась, пришлось брыкать ногами и мычать громче.
- Кофе остыл. Ты отказываешься вставать?
- Ага. А сколько времени?
- Половина двенадцатого.
- Чего? Дня или ночи?
- Хотя бы один глаз открой и увидишь.
Пришлось открывать. Солнце неярко пробивалось сквозь шторы, отражалось на желтых стенах и в улыбающихся больших глазах. Под глазами скопилась ночная синева, и стало приятно, что я имею непосредственное отношение к этой ночной косметике.
- Ты случайно не с зоны?
- А что, заметно?
- Мне – да. Ты меня замучил ночью.
- То-то я вспоминаю, как ты в муках стонала и кричала. Так хорошо кричала, что я торопился прийти на помощь. Не мог же я бросить тебя одну. Тем более, что я два раза пытался сам уползти с поля боя, но ты меня догоняла. Нет. Это просто склероз.
- Хорошо, что не астма!
Сквозь этот трёп было понятно, что от серьёзного разговора не уйти, но так не хотелось быть серьезным!

Алчных людей гораздо больше, чем мы привыкли думать. И не всегда это разбойники, людоеды и пираты. Среди нормальных людей их тоже хватает. Но, вот я заметил какой парадокс. Чем выше статус и должность алчного, тем больше ему надо не просто материальных благ, но и почестей, власти и славы, и тем ниже он может пасть, чтобы урвать свою долю.
Дядя Коля с тетей Феней, пенсионеры-алтайцы из Усть-Семы, на мой вопрос «как живете-можете?» гордо мне отвечали, угощая меня «яишенкой» из солнечных настоящих яиц из-под своих курочек, что живут они теперь просто здорово! Недавно им обоим подняли пенсию, и теперь они вдвоем получают уже больше «тыщи» рублей! О, как! И еще детям и внукам помогают. Это меньше 20 рублей в день на человека за 40 лет адского труда у каждого. Да у нас на заключенных больше тратят!
Нет, я не ангел. И даже не святой. Я тоже люблю наесться от пуза, запить ядреным и крепким и прокатиться с ветерком не на аборте человеческой мысли, а точнее недомыслия, а на чем-нибудь японистом, да поздоровее. Но, я не могу съесть больше чем могу! Меня и так скоро разопрет от голода, как моего батю. Он же не учил меня жадничать! А что? Есть родители, которые вводили эту науку своим детишкам с капельницей или молоком матери? Да, наверное, есть. Но, не так же много.
Когда надо что-то срочно и много делать, то на меня нападает вот такой вот лиризм. Ну, всё что угодно, лишь бы не работать! А работы, как оказалось, непочатый край. Первый пункт я даже выполнил. Сохранил свою жизнь. Только, как всегда, возникло два новых вопроса: на долго ли и кому она нужна? Понятно, что нужна она всем, пока у меня на руках вот эта бомба замедленного действия. Самое смешное, что если ее передать кому-нибудь другому, то весь этот чумной барак, забыв про меня, ринется за ним. Зачем она мне и что с ней делать? Да… Мизера (то бишь вопросы) ходят парами!
На первый вопрос самый простой и самый логичный ответ – подколымить немножко. Но, я уже не мальчик и понимаю, что весь калым уйдет на мою личную охрану и на билет в один конец с открытой последней датой на все рейсы и по всему миру. Это будут самые увлекательные догонялки. Но, не для меня.
Пойти по пути законопослушного гражданина бывшей великой державы? Ага. Щаззз! Страна будет знать своих героев в лицо. Посмертно. Очень интересно, сколько дней я протяну на нарах до случайного выкидыша или криминального аборта с летальным исходом? Уверен, что примерно такой диагноз после вскрытия поставит мне любой патологоанатом, которого попросят близкие и далекие начальники. Мои бывшие коллеги, мои незабвенные органы, ждут - не дождутся меня с распростертыми объятиями, фотографиями и ориентировками во всех райотделах, портах и вокзалах. И из всех заслуженных привилегий мне достанется только та, что удавит меня ночью на шконке не обкуренный урка, а свой родной бывший мент или не менее родной гэбэшник. А диск, как цветик-семицветик, пойдет проституткой гулять по веселым рукам. Чтобы копеечки перетекали из одного кармана в другой, третий и т.д. Что-то не нравиться мне такой вариант. Нет. Не нравится.
Средства массовой и не очень информации? Ой! Ну, такие принципиальные! Уж, они-то как вцепятся по-пёсьи, как начнут рвать и метать! И полетят клочки по закоулочкам. А за каждым стоит если не сам наш фигурант, то уж его сват-брат, повязанный крепкой пуповиной с моими крестниками, которые так жгут мне карман. И куда? Ну, куда бедному крестьянину податься?! «Белые пришли – грабют, красные – тоже, сам понимаешь…». Подложить им подлянку и скинуть всем и сразу? И тогда рентгеном высветится – кто и что опубликовал и как прореагировал. Детский сад! И когда же я начну дружить с собственной головой?
Еще можно найти могучего покровителя и сдаться ему со всеми потрохами. От этого диска он станет таким бугром, что через него переступить смогут не многие. И те споткнуться. Хорошая мысль? Хорошая! Почти такая же, как старинная русская поговорка «Ворон ворону глаз не выклюет». Будет мой покровитель из-за меня, козявки, портить свои непонятные, но очень деловые, отношения с разными семьями, тейпами и бригадами?
И что? Заколдованный круг получается. Куда ни кинь – всюду клин. Что-то меня на пословицы и поговорки пробило, это не к добру.
А вот тянет руку с задней парты задрипанный пионер в очках и прыщах. Интернет, говоришь? Бред! Хотя, в этом что-то есть. Как только станет этот диск секретом Полишинеля, так сразу народу станет не до меня. Или, где-то почти так. Конечно, если подвернусь под руку, то охомячить никто не откажется. А ты не попадайся! Делов-то! Да, всего-ничего: спрятаться на нашем тесном шарике. Изнутри раздался голосок, почти писк. А можно прятаться где-нибудь не в Тибете в каменных норах, а на Каймановых островах или на худой конец в Латинской Америке, я даже язык обещаю подтянуть? В смысле трепаться поменьше и подучить английский, найти то маковое зернышко, которое болтается без нужды на дне моей памяти уже года четыре, если не все пять. За такие деньги – любой каприз! Во-во! Кстати, о них проклятых, о них ненаглядных. Давай начнем себя уговаривать. Деньги нужны? О, смотри, как комсомольское прошлое стало раздувать ноздри и распрямлять грудь. Погоди. Не так. Жить хочешь? Возражений нет? Что-то как-то тихо стало. Ну, вот и чудненько. А теперь продолжай. Деньги нужны? Еще бы! Не скромно, но где-то так.
Когда я шарился в этих пещерах Алладина, во-первых, мне стало грустно. Там такие фамилии и суммы.… И потом, не огласив хотя бы для себя весь список, я не мог сориентироваться, куда мне податься. А когда сориентировался, то понял, что в принципе подаваться-то и некуда. Везде полный абзац! Ножки втянулись от страха до щиколоток, ручки до запястий и захотелось вот таким колобком закатиться в самую неприметную щель. А во-вторых, я встретил пару знакомых фамилий, с которыми общался раньше и знал их как неплохих (относительно) людей. Да и суммы там фигурировали смешные (относительно, опять же, остальных). То, что мне было надо и детям моим будущим на первое время, составляло всего лишь маленькую кроху. Прибедняюсь, конечно. Кроху я хотел побольше. И была уверенность, что смогу договориться на определенный компромисс. Поймите меня правильно: не обогащения ради, а токмо для спасения живота своего! Сумму надо обдумать. И разовую. Хотя там много не покажется, в этом я уверен. Опять выползают два вопроса. Куда запихать деньги там, чтобы можно было ими воспользоваться не засветившись. И здесь. Я же сейчас хочу кушать! И не только. Ох уж, это не только.…
Острой занозой в сердце свербит и ноет. Без женщин жить нельзя на свете, нет. Но с ними столько хлопот! Одному просочиться в игольное ушко сложно, но можно. А вдвоем? И как только мои клиенты узнают про нее, она сразу же превратиться в уязвимую ахиллесову пяту. Мою пяту. И именно в эту огромную пятку все будут норовить меня клюнуть. Как не увиливай и не прячься за другие проблемы, эту придется всё равно решать самому. И никто не поможет.
Уйти, расстаться, как будто ничего не было? Только не обманывай себя, не кокетничай. Да. Уйти ты сможешь. А потом? Грызть локти и поедом есть себя самого, что опять прошел мимо собственного счастья. Это проблема и обуза? Да. Большая проблема и тяжелая обуза. А то их у тебя мало?! Ну, будет одной больше. Зато, какая сладкая! Ладно. Здесь я уговорил сам себя. А откуда такая уверенность, что она пойдет за тобой не то, что на край света, а хотя бы вот из этой уютной, но еще недоделанной квартиры? Откуда, откуда.… От верблюда! Нет такой уверенности. А так хотелось бы. Ну, что? Что?! Интуиция, у всех интуиция, но они же не галдят так хором. Мне и самому хочется верить. Очень хочется. А как ей объяснить? Что она ставит не просто на темную лошадку, а на лошадку со спутанными передними ногами, ковыляющую в поводу за мясником с кувалдой в волосатой руке. Вот, только не надо так трагично! А то я сейчас заплачу. У нее тоже есть глаза и интуиция. А может она просто улыбнется и отрицательно покачает головой. Зачем ей петух в небе, когда есть синица в руках? Синицы я, правда, не видал. Но, кто-то же есть. Должен быть! Такая женщина! Уй! Уже хочу!
Погоди ты со своим.… Вот тоже мне, Казанова плешивый! Нет. Врать не хорошо и начинать серьезные отношения с вранья – последнее дело.
Ребяты!!! Тихо-тихо-тихо. У меня есть серьезное предложение: давайте решать вопросы, а не задавать их. И решать по мере поступления. То есть по одному. Начнём с девушки. Она нужна? Но.… Без всяких «но»! Да или нет. Да! Вот. Первый вопрос уже решен. Теперь надо узнать у нее, а нужен ли ей кто-нибудь еще. И желательно без таких вот придурошных намеков. Ответить ей, по возможности, правдиво на ее вопросы и дать подумать. Пугать перспективами не надо, но и шибко обнадеживать тоже. И, исходя из этого, выбирать следующий путь.
Вот и полегчало маленько. Словно переложил ответственность на ее хрупкие плечи. Во входной двери заклацал замок. Я пошел встречать.
- Здравствуй, моя маленькая! Давай я тебя сначала покормлю, а потом поговорим. А то у тебя кусок в рот не полезет. Я снял с нее куртку в прихожей, поцеловал и за плечи ввел на кухню, где поколдовал перед этим часа полтора.
- После такого обеда ты смело можешь сказать, что ограбил английскую королеву, и я всё равно тебя прощу. Она оглядела скромно сервированный стол со свежим хрусталем, морепродуктами и цветущей веточкой орхидеи Фаленопсиса посередине.
- Тогда ты мне простишь и то, что я ее еще и изнасиловал. Семга под соусом с желтым перцем стоит и ждет тебя в духовке.
- Поняла! Ты ее шеф-повар и маньяк по совместительству.
- Я буду только твоим шеф-поваром и маньяком. И можно без совместительства? Я вообще-то люблю больше сухое красное, но все сомелье рекомендуют к рыбе хорошее, чуть охлажденное Шардоннэ. Это всё, что я смог найти приличного в ваших гипермаркетах. Вино действительно было неплохим и пришлось скупить его всё. Целых 4 бутылки.
Пока она отсутствовала, я метнулся на такси по магазинам. Таксист оказался очень смышленым и вместе с рыбой, фруктами и хрустальными бокалами в магазине, в центре города, я сторговал у него старенькую, но крепкую шестерку по сходной цене. Якобы в аренду. Скучно мне без машины. А так, вон она стоит, даже с таксёшными шашечками и новым аккумулятором. Чтоб завелась на раз. Кто ж ее такую лапушку будет со двора угонять. Никому она не нужна. Кроме меня.
После простенького десерта она закурила, откинулась с бокалом в руке на спинку стула и вытянула ноги. И смотрела во все свои большие глаза. Не на меня, а внутрь. После моего сбивчивого рассказа и предложения пауза затягивалась. Взгляд у обоих перешел на голубой дымок от сигареты. Оттопыренный мизинчик чуть подрагивал вместе с тоненькой длинной сигаретой. Было заметно, что она сосредоточенно всё обдумывает. Сигарета догорела и была жестоко расплющена в пепельнице. Остатки вина решительно, одним глотком выпиты, колени подняты и уперты в подбородок, чудно обнажившись почти до пояса, а взгляд устремлен в меня.
Я мужественно держал паузу, помня, что лучше 15 минут подождать, чем полчаса уговаривать.
- я тебе нужна в принципе или только сейчас? Голос ее чуть сел, а рука уже тянулась к пачке за новой сигаретой. Я немного опешил и чтобы выиграть время и подумать, щелкнул зажигалкой, мотнул головой и сказал:
- Не понял.
- Не надо. Всё ты понял. Тебе надо помочь выбраться из той задницы, в которой ты оказался. И ты просишь меня помочь. Я правильно тебя поняла?
- В основном, да. И маленькая деталь – если выберусь, я хочу, чтобы ты осталась со мной.

Как приятно, когда женщины не ломаются, как грошовый пряник, а рассуждают здраво. Не было вопросов «Ты же меня совсем не знаешь!» и «На что мы будем жить и где?» Ответы подразумевались сами собой:
- И ты меня не знаешь. Зато у нас будет масса времени, чтобы поближе успеть это сделать. Главное, чтобы желание было обоюдным. Я очень надеюсь, что оно уже есть.
- Второй вопрос скорее риторический. Если я выживу, то у нас будет на что жить. А где?
Сначала подумав робко, а потом, обнаглев, ответил сам себе: «Да хоть где!». Где понравиться. И где будет тихо-тихо.
Поначалу я даже расстроился, что эти вопросы не были заданы. Так как, был готов на них ответить вот таким вот умным, вышеизложенным образом. Но, я по достоинству оценил тактичное молчание. Молчание – знак согласия?
- Давай, рискнем. Выдохнула она, и устало улыбнулась одними глазами.
Гора не свалилась с плеч. Ее там не было. Просто над головой разверзлись врата рая, привратники задудели в свои дудки, а архангел Гавриил, весело подмигнул одним подбитым глазом и кивнул, мол, мы еще поборемся, мы еще покажем им кузькину маму!
- Чем я могу помочь? Подбородок опять устроился на поджатых коленях. Руки так легко и естественно скользнули по бедрам, когда я опустился перед ней на колени, что как там они и были. В России любое дело начинается с перекура. Так как я не курю, а она уже покурила, мы могли перейти к более детальному обсуждению создавшейся ситуации. Но, для этого я предложил перейти из кухни в спальню. Детали нас так захватили, что обсуждение затянулось надолго и плавно перешло в здоровый послеобеденный сон. Или послеужинный. Точно не помню. Мы добросовестно пытались это выяснить несколько раз, но проснулись под утро.
Когда у вас утром на груди лежит нежное и пушистое существо, да еще и мурлычет то, как вы его назовете? Правильно. Кися!
- Кися! Я не могу с вами разговаривать ни о чем серьезном в постели. Пойдемте в зал переговоров. Минут через пять мы устроились на кухне на своих местах: Наташа с сигаретой и одним лохматым глазом затаилась в любимой позе в ожидании кофе, а я у плиты колдовал над джезвой с душистым напитком, сторожа, чтоб не сбежал.
Кофе выпит, сигарета выкурена, второй глаз открылся.
- Душа моя! Хочу попросить тебя, глянь своим чудным невыспавшимся и незамыленным глазом, каким нетривиальным способом мы с тобой можем выбраться из этого медвежьего угла и как можно дальше. Дело в том, что я думаю со своими гонителями синхронно и одними шаблонами. Они наверняка будут меня искать именно там, где я от них собираюсь спрятаться. Прикинь несколько вариантов, а я пока займусь финансовым обеспечением нашего предприятия.
Приходилось рисковать, но я постарался свести этот риск до минимума. Из немаленького списка клиентов выбрал наиболее спокойного и рассудительного, про которого знал не так уж и мало. Самое главное – он знал, что я знаю. Спокойный мужичок почему-то мне верил, и это чувство у нас было взаимно. В разумных пределах конечно. Технику, особенно современную, он очень уважал и потому нашпиговал ею всё что можно и нельзя не только у себя на работе, но и дома. Звонить туда даже с федерального сотового телефона было неправильно, я бы даже сказал, неумно. Это всё равно, что сразу сказать, где ты находишься и для верности пристегнуть самого себя браслетами к батарее центрального отопления. Чтобы не было искушения смыться и продлить свою грешную жизнь. Ждать гостей пришлось бы недолго. Без особого напряжения я вспомнил телефон его фитнес-клуба и уже со второго раза попал вовремя. Была слабая, но отчетливая надежда, что телефон в клубе он не успел еще оборудовать должным образом. Что обязательно сделает после нашей беседы. И не только в клубе.
Пришлось слукавить и представиться нашим общим знакомым, чтобы многочисленные помощники оторвали свои чугунные зады от мягких кресел и рискнули побеспокоить своего шефа в столь неурочное время.
Люблю разговаривать с умными людьми. Мой визави уже догадался, что те несколько купированных файлов пришли ему на мыло сегодня утром - от меня. А купировал я их из своей природной скромности. Суммы, названия банков и предприятий и номера счетов не предназначались для посторонних глаз, он знал их лучше меня.
- Я понял, о чем пойдет речь. Иначе бы вы меня не стали предупреждать. Честно скажу, что от вас, именно от вас, я такого не ожидал. Но, предположил, что так у вас сложились обстоятельства. Итак! Цена вопроса?
Назвав цифру, я удивился выдержке человека, который, не торгуясь и не дрогнув голосом, обеспечивал меня до гробовой доски (да продлятся бесконечно мои светлые дни!). Понимаю, что он гораздо раньше определился с возможным пределом, и я не вышел из его лимита.
- Если вы настаиваете, то я по прошествии определенного времени могу вернуть всю сумму или часть. Понятно было, что подобная галантность неуместна, но хотелось сделать человеку приятное, чтобы он легче расстался с деньгами и не хранил камня за пазухой. Или, по крайней мере, засунул бы его поглубже.
- Нет. Я не настаиваю. Объясните только, почему вы позвонили, когда безопаснее для вас было решить все через паутину?
- Пусть это прозвучит архаично, но хотелось всё услышать от вас самому.
Между строк читался его вопрос о гарантиях будущей безопасности и мой ответ об их отсутствии. Джентльменское соглашение. Да, мы были джентльменами, хотите, смейтесь – хотите, нет.
Называя солидный европейский банк и много цифр из номера счета, я не повторялся, будучи уверен, что к этому моменту наш разговор уже пишут. Я знал, что именно в этой стране и с этим банком мой собеседник не работал и ему понадобиться время, которого мне хватит, чтобы узнать судьбу этих денег уже после их исчезновения со счета.
- Удачи!
- И вам того же! Приятно иметь дело с умными людьми.

Если бы в интернет-кафе с заплёванной семечками грязной клавиатурой и полуслепыми мониторами знали, какие бабки я распихиваю по другим счетам, то они бы всё равно не поверили в реальность происходящего, так, очередная игрушка и продолжали бы спокойно сплёвывать шелуху в компьютер и беспощадно теребить бесплатные порносайты.
Недешевая забава коллекционирования номерных зарубежных счетов наконец-то дала свои результаты. И эти результаты приятно грели душу. Удачно, а главное вовремя пополнил все свои карточные счета неброскими суммами, после тасования денег по разным банкам и континентам.
От трёхчасового насилия над своей памятью обессиленная голова пухла и болела. Выковыривание из подсознания такого количество цифр и букв не могло пройти бесследно. Пришлось зайти в единственный приличный магазин за французской анестезией и одновременно проверить поступление денег на кредитку. Пока обезумевшая кассирша бегала за старшей, и потом они обе елозили картой по запыленному считывателю, я как старый мазохист удерживал себя от искушения скупить половину магазина. Меня всегда мило удивляло – почему их банки работают в он-лайне, а наши в офф-лайне? Денежки уже поступили на мой счет и ждали особых распоряжений от своего командующего. Команда была пока одна – тихо сидеть в засаде.

Тихо не получилось. Мой Котенок так взвизгнул после доклада, что всё прошло нормально, и мы уже имеем на черный, и не только, день кругленькую сумму, осколками разбрызганную по всему свету, что я от неожиданности чуть не выронил коробку с плоской литровой фляжкой старого Хеннесси.
Пока я слушал ее варианты нашего просачивания в другие отражения, мы вынюхали почти треть бутылки. Продвижение через территорию Китая штурмовой колонной и попутная подводная лодка до Нагасаки были отвергнуты сразу. Хотя в последнем варианте и было что-то здравое, но я представил себе неадекватную реакцию береговых сил самообороны Японии и то, что наши морячки-подводнички могли обидеться на негостеприимный прием обескураженных хозяев, и что бы из этого могло получиться, одному богу известно.
Я искренне любовался на разгоряченную коньяком и фантазиями новую Орлеанскую деву, размахивающую как знаменем полупустым бокалом, яростно штурмующую Великую китайскую стену и наводящую понтонные мосты через Янцзы. Ей почему-то запал в душу именно этот вариант. Видимо в своем босоногом детстве она не доиграла с пацанами в войнушку.
- Чуть не забыл. Аника-воин, ты знаешь кто такой Барклай?
- Да, конечно. Барклай де Толли, один из генералов фельдмаршала Кутузова. Ты что? Решил меня проверить по истории?
- Да нет. Хотел передать тебе привет от его наследников.
Чуть не упав с кровати на пол, в тарелку с остатками закуси, я дотянулся до кармана и вручил даме вместо букета маленький кусочек пластика мышиного цвета с надписью нерусскими буквами «Барклай банк».
- Ты знаешь, что это такое и как этим пользоваться?
- Да, был у меня грех с Инкомбанком, пока он не лопнул. И карточка была. Только с другой фамилией.
- Пусть фамилия тебя не беспокоит. Я бы очень хотел посмотреть на того, кто попросит документ у владельца платиновой карты такого банка. Главное, обратная сторона чистая и можешь смело поставить там свою неразборчивую подпись.
- И сколько на ней?
- Это тебе на булавки. Я назвал сумму. Вы видели, как выскакивает чертенок из табакерки? Теперь наденьте на него лохматый парик, добавьте розовую грудь с весело торчащими сосками и прозрачным камушком на цепочке между ними, и бросьте это чудо со всего размаху сладкой попкой мне на живот. Я охнул и облился остатками коньяка.
Сам Петров-Водкин позавидовал бы сюжету: «Купающая коня в коньяке». У моей амазонки от доброго напитка зарозовели щеки, а от невысказанных желаний по-детски заблестели глаза.
- А можно я куплю маленького хундайчика? Подружка купила 2000 года и меня катала. Он такой уютный, как хорошая сумка и с люком. Вот это по-нашему! А то, понимаешь, тряпки, бельишко, булавки.
- Нет. Сказано было так строго и серьёзно. Слез и истерики не было, но блеск в глазах моментально исчез. – Мы тебе купим свежую Тойоту, а если ты так любишь люк и ветер, то биммера-кабриолет. И тут же горько пожалел о сказанном! Представляете танец живота? Я тоже. А вот танец на животе я не только не видел, но и почувствовал на себе первый раз. Завалив седока на бок, я побрёл, ворча себе под нос и тихо матерясь, в ванную комнату вставлять глаза на место.
Из всех вариантов, предложенных моей Валькирией, больше всех нравились два. Первый - пустой чартер в Шанхай за шмотками челноков и второй – тоже чартер, но уже с туриками (то бишь туристами) в Таиланд. Основное их преимущество было в том, что даже намека на мои возможные каналы не было. Шанс пересечься с моими «друзьями» был минимальный.
Первый пугал незнакомой обстановкой и своей пустотой, второй – наоборот, вылетал из Новосибирска. Я понимал, что город весь и порт в особенности уже не на один раз проутюжили и просеяли. Может быть, даже расслабились, поняв после безрезультатных поисков, что меня там нет. Но, что-то свербело и ныло в груди. Всё моё естество противилось. И всё-таки! Я любил с ним спорить. Документы и визы будет оформлять алтайское туристическое агентство; раствориться в полутора сотнях полупьяных людей уже на земле начинающих отмечать удачный вылет несколько проще, чем с моими нестандартными габаритами ховаться в одиночку по закоулкам барнаульского порта.
Я не капризный, но осторожный. Здесь же выбирать не приходилось, и надо было торопиться. Отдал Наталье документы и попросил, чтобы денег не жалела и турфирма всё сделала бы нам на «вчера». Не думаю, что с ними сотрудничал член королевской фамилии Таиланда, но изладили они всё очень проворно. Мы едва успели собраться. Перед отъездом пришлось посетить одно неприметное место и познакомиться с чердачным помещением. Ну, люблю я такие тихие и задумчивые места! Дом каменный, значит сгореть не должен, пол на чердаке засыпан толстым слоем песка и почти таким же слоем засохшего голубиного помета вперемешку с пылью. Я выбрал уголок подальше от труб отопления и посуше, аккуратно, чтобы не потревожить засохшее дерьмо, снял верхний слой снеговой лопатой. Вы играли в раннем детстве в «секреты»? А я играл. И играю до сих пор. Копия диска была герметично упакована в пластик и со всеми почестями похоронена в песке. Металлоискатель пластик не обнаружит, а если случайно найдут какие-нибудь любопытные бомжи, то на диске такая кодировка… Мама дорогая!
Вернул из лопаты удобрения на место, поправил и припорошил края. Скорбная минута прощания была заполнена проверкой чистоты отхода и запоминанием примет. Захватив позаимствованную у дворника лопату, я благополучно вернулся почти не испачкавшись в птичьем камуфляже.
Натальину «Ниву» оставили в гараже, отдали ключи от квартиры ее подруге, пусть потешится, не весь же век с мужем куковать! И через три часа с небольшим волнением прибыли в международный порт Толмачево. Жигуленка, теперь уже смело можно сказать, своего, я загнал на стоянку, предварительно тщательно запачкав алтайские номера. Во всем люблю аккуратность. Посадка уже началась, но народу было маловато. Практика показывает, что на регистрацию и досмотр надо проходить в последних рядах. Тогда эти процедуры занимают меньше времени. А пока…
Я оставил Наталью и попёрся в старое здание с новым ремонтом. Зачем, я сам уже сейчас не знаю. Что-то или кто-то словно толкал меня в спину. Наверное, хотелось лишний раз провериться. Документы у меня были чудные, за них я не беспокоился, а вот.… Ну, не буду вам сочинять всякую ерунду, сам не знаю, что я туда полез.
Внутри подошел к газетному киоску. Пока ждал в очереди двух человек, тщательно огляделся. Вроде, всё как всегда: ночной порт, кому положено – дремлют, кому не положено – спят. Милиционеры на входе не спят, но спокойны, как мамонты. Меня очень красят свежие пышные пшеничные усы, хотя в них и жарко. Даже зимой. Если в ориентировке на фото рожа лысая, то в памяти это и откладывается. Здесь основная мулька в чем? Правильно. В спокойствии. Во вселенском спокойствии, граничащим с засыпанием на ходу. Надо быть расхристанным внешне и внутренне, излучать апофигизм и тогда вы пройдете сквозь стены, не взирая на свой рост и свои размеры.
Так и я, расстегнув капустой до майки все куртки-рубахи, нёс себя вальяжно-удивленно по залу. Взгляд… Я остро чувствую взгляд на себе. Растопырив ноги под 90 градусов и свесив между ними беременный на двадцатом месяце живот, прямо напротив входа сидел рядом со станком по упаковке багажа в пленку мужик с сизым носом и в летной фуражке. Я понял, что железные шары в его башке уже остановились, сейчас он сфокусируется и меня вспомнит. Охранник моего Крузера. Я вспомнил его первый и, улыбаясь, пошел прямо к нему.
- Привет! А я тебя ищу! По его глазам было видно, что идентификация еще не завершена и мучительные сомнения распирают его. Надо бодрить ситуацию. А то будет поздно. Я вынул из кармана у него перед носом несколько банкнот с портретом президента Гранта и хрустко протянул ему одну. Уверен, что он не знаком с мистером Грантом, но цифру «50» разглядел отчетливо. Банкнота как у фокусника растворилась в его кулаке.
- Пойдем, покурим! Поговорить надо. Я выразительно пошуршал оставшимися банкнотами. Главное сейчас без проблем вывести его на улицу мимо двух постовых в дверях. Хотелось взять мужичка под ручку, а лучше пойти за его спиной, чтобы он понимал, что «шаг в сторону – расстрел», но это было стратегически неверно. Автоматические двери раздвинулись и выпустили меня на морозный ночной воздух. Я почувствовал, что вспотел не по погоде. В стекле я увидел отражение себя и оловянного солдатика, безропотно вышедшего за мной. Не оборачиваясь, я дошел до угла здания и только там повернулся и радостно молвил:
- Давай твои закурим. Он достал из кармана несвежую пачку «LM», а я следующую банкноту. Затянулись глубоко и дружно. Он с наслаждением, я с отвращением.
- Выгони на стоянку машину и еще сотка твоя. Две бумажки застыли перед его носом. Но из глаз брызнул страх. Я бы даже сказал ужас. Голова отрицательно задергалась и из горла, наконец, начали поступать какие-то звуки. Пока что только мычание. Машину стало жалко.
- Что, забрали машинку? Следующую купюру я уже засовывал ему в карман сам. Мой собеседник нервно затянулся, закашлялся и смачно отхаркался. Я тем временем, ненавязчиво приобнял его за локоток и потянул к ларькам, подальше от входа.

- Нет, не забрали. Копались в ней часа три и оставили на месте. Про вас спрашивали! Голос его был такой трескучий и хриплый, словно он не пил с самого утра.
- Ну, а ты им сказал?
- Что вы?! Как можно! То-то они и посадили тебя напротив входа, как на опознании. С мужичком всё понятно. Через три минуты после нашего расставания о нашем свидании будут знать все кому нужно. А может быть и быстрее. А у меня самолет на волю минут через 40… Мозги с шумом, как игральный автомат, запустили поиск достойного варианта. Выхода не было! Точнее, он был, но уж очень не хороший. Я такие не любил. А пока моя рука, как бы случайно, поддерживала мужичка под локоток, а ноги прогулочным шагом удалялись от входа в здание. Мне до зарезу нужны были эти 40 минут! Попросить дяденьку помолчать это время за хорошие бабки? Но, ему наверняка объяснили в красках, что ему будут откручивать и как, если он меня прощелкает. И это чудо (или рефлекс), что он еще не успел позвонить или просемафорить. Да! Нет другого выхода!
- Пойдём, поможешь. Я тебе для этих ребят посылочку передам. И тебе тоже не слабо обломится. Мы уже дошли до конца забора и впереди, метрах в 50 неярко горела лампа над дверью общественного туалета. В кусты он за мной не пойдет, испугается, а тащить его на глазах полусонных таксистов было не правильно. Главное – не дать ему опомниться и энергично стимулировать жадность. Хорошо, что билеты на самолет стали такие дорогие. И рейсов стало гораздо меньше и пассажиров. Туалет оказался пустой. Это моему попутчику не понравилось и он начал вырывать свой локоток. Но было уже немножко поздно. Втолкнув его в кабинку, усадил на грязный унитаз, так как ножки его подгибались, и для верности одной рукой взял под челюсть, а второй нежно прикрыл слюнявый рот. Чтобы не мешал говорить. Мне.
- Где твой напарник?
- В больнице. Отпустите меня! Я никому не… Окончание фразы застряло у него в горле навсегда. Шейные позвонки негромко хрустнули, тело обмякло. Пришлось посадить его боком на унитаз и прислонить в угол, чтобы на первый взгляд показалось, что пьяный заснул на унитазе в надетых штанах. Может быть тот, кто заглянет первым, постеснявшись, закроет дверь. Баксы у него из кармана пришлось вытащить не из скупердяйства, а из осторожности. Чтобы не было вопросов – откуда у старого алкоголика в кармане кучка зелени. Те, кому надо, поймут сразу его случайное богатство. А так, может быть, пока поищут хулиганов-алкашей. Для верности я с наружи двери повесил табличку с соседней кабинки «Не работает».
Наталья стояла с двумя сумками у ног, перед дверью в погранзону. Последней. Перед ней трое, раньше времени изрядно хлебнувшие свободы, спорили с бройлерным ментом на воротах, что они летят уже не первый раз, и порядки знают и т.д. и т.п.
Я подхватил сумки, шепнул в обеспокоенные глаза «Всё нормально, дорогая!» и подвинул спорщиков к блюстителю, пропуская даму вперед. Досмотр, декларации, паспорта, «Поторопитесь!». Я как выстрела в спину ждал позади суету, крики под гулким потолком. Коридор на посадку и последний взгляд назад. Вратарь на входе, полуотвернувшись от знатоков порядка, одной рукой прижимает к уху рацию, другой затыкает второе ухо. Нахмурившись и сморщившись, он пытается понять сквозь пьяный гомон, что там ему вещают по прибору.
Самолет, прокрустово кресло, оживленная суета по салону, «Пристегните ремни».
- Я начала беспокоиться.
- Нет. Всё в порядке! Я поцеловал ее в щеку. – Так, приятеля встретил.
Пальцы ее нешуточно впились мне ногтями в

Источник: 1