Притвиц Наталья Алексеевна 1959г. 28 июня. Шесть-семь щитовых домиков на опушке леса, чуть в стороне бревенчатый домик Лаврентьева, а внизу, у самой Зырянки, временные лаборатории — все это и есть Золотая долина. С нее в прошлом году начался Академгородок.
Между домами — березы, молодые сосенки, трава полна цветов и солнечных бликов. Научные сотрудники ходят босиком и в майках, точно в Доме отдыха. Но отдыха нет и не предвидится. Только теперь я поняла, какие мы лопухи, что до сих пор сидели в Москве. Здесь уже давно полным ходом идет работа. Забот и хлопот уйма.
Живу пока в щитовом домике у Пелагеи Яковлевны Ко-чиной. Квартира академика обставлена причудливой смесью из чешского мебельного гарнитура «Аллон», ящиков из-под яиц, апельсинов и химреактивов, в которых приехал багаж.
15 августа. Первый институт города — гидродинамики — вступил в строй. Под его крышей обитают сейчас еще пять институтов: теоретической механики, теплофизики, катализа, органической химии и неорганической химии. Самые беспокойные — химики. В их владениях на втором этаже постоянно господствуют резкие запахи. А недавно они вынудили институт перейти на осадное положение — напустили во все коридоры хлор.
Хотя из всех задуманных институтов построен только один, но с первого сентября начнет работу НГУ, предназначенный ковать научные кадры для Сибирского отделения.
Здание университета еще в чертежах, поэтому кадры куются в помещении школы. Говорят, что в НГУ процент академиков среди преподавательского состава самый высокий в стране. Что касается молодых научных сотрудников, то они начали на общественных началах вести подготовительные курсы. Думаю, именно благодаря им на первый курс поступили многие строители университета. 12 октября. Ветер дул целый день, все крепчая и крепчая. Низко-низко гнулись деревья, лепил мокрый снег, ветер свистел и выл на все лады. В половине двенадцатого внезапно погас свет. На улице все усиливался скрип и треск — это ломались и падали деревья.
Наутро перед нами предстала полная картина ночного урагана. Между моим и соседним домом сломало пять сосен диаметром по 25—30 сантиметров, стволы валялись на земле, а один разворотил крышу. Весь лес теперь полон бурелома, то и дело попадаются вывороченные с корнем деревья. Берег Обского моря перерыт волнами, закидан торфом и топляками. Словом, Сибирь решила показать, что она вовсе не такая еще покоренная. Мол, знай наших!
1960 г. 5 января.
Мороз. Какой мороз стоит!
Все проморожено насквозь,
И слышно даже, как скрипит
Промерзшая земная ось...
Мороз действительно изрядный. Правда, хрупкая мечта Юры Фадеенко — минус 50 — так и не сбылась: не хватило трех градусов. Лично меня удовлетворяет и то что есть. Недавно обзавелась градусником и получила возможность экспериментально изучить термику своей комнаты. Обнаружен градиент температуры по вертикали — около нуля на полу и плюс 15 на уровне головы, а также в продольном направлении — от плюс 25 возле печки до минус 5 на окне.
Печка у нас одна на две комнаты, топим ее по очереди: Володя Кудинов, проректор университета, и я. Делается это так. Сначала надо бежать к общественной куче угля, что посередине долины, и отбивать его ломом, если мороз, или откапыватъ из-под снега, если метель. Потом растопить дровами, забросить порцию угля, и тогда уж пойдет такой треск и жар, что любо-дорого.
Заготовке дров обычно посвящается часть воскресенья. Расколоть суковатую чурку с одного удара — это особый шик. Вообще рубка дров — одна из любимых молодецких забав Золотой долины, так что из-за топора бывает чуть ли не драка.
13 февраля. По утрам, когда мы протоптанными тропинками спешим в институт, нам попадаются навстречу другие долинцы — те, что работают внизу у самой Зырянки в бараках, громко именуемых лабораториями. Там под обледенелым брезентовым шатром крутится знаменитое колесо Богдана Войцеховского — кольцевой лоток, а в бараках проектируются, изготавливаются и испытываются детали другого чуда — гидропушки, способной струей воды пробить бетонную плиту и крошить горные породы.
Долинцев можно сразу узнать по их унтам, дубленым полушубкам и таким же продубленным на морозе лицам — они ведь целыми днями работают почти что под открытым небом.
У самого Богдана горло вечно завязано шарфом, он постоянно простужен и часто совсем без голоса. Для него нет ни выходных дней, ни отпуска. Он одержим бесчисленными идеями, которые не дают ему покоя. И кажется иногда сошедшим со страниц книги об ученом-фанатике. А отдел его, между прочим, один из самых продуктивных в институте.
6 апреля. В институт продолжают поступать новые сотрудники. Все хорошие ребята, но в семье не без урода. Вчера ставила на комсомольский учет одного типа. Страшный хлюпик, три дня как приехал, а уже собрался обратно. Ноет, не переставая, о своей горькой судьбе, о том, что здесь дыра, грязь и изотопы в воздухе, что ужасный климат и чудовищные условия, бездорожье и бескультурье. И откуда такие берутся?
28 октября. Накануне ноябрьских праздников состоялось массовое вселение в новые дома. Прощай, Золотая долина! Из аборигенов там остались только сам Михаил Алексеевич Лаврентьев с женой Верой Евгеньевной, да еще «три мушкетера» — Тришин, Титов и Фадеенко. Мушкетеры занимают две комнаты. В маленькой тесно стоят три кровати, в большой — стол для пинг-понга.
Я теперь владею комнатой в 13,56 квадратного метра на четвертом этаже крупнопанельного дома. Перед окнами лес. Просторно, удобно, света и воздуха хоть отбавляй.
Водопровод что ни день выдает новые сюрпризы — то из крана, как из гидропушки, со страшной силой стреляет ярко-рыжая жижа, то ночью унитаз начинает издавать жалобные вопли и стенания.
Горячая вода, если она есть, неизменно имеет цвет и запах дегтя. Оптимисты утверждают, что она обладает целебными свойствами. Все это, как говорится, трудности роста. Для утешения сочинена песенка: Если отопление в доме отключили, Нет воды холодной и горячей нет, Вспомните, как раньше эскимосы жили, Как они вообще не мылись много-много лет... 1961 г. 3 января. В дополнение к новогоднему номеру стенгазеты выпустили на трех листах картона фотохронику за год. Оказалось, почти все у нас было первое: первые выборы, первая демонстрация, первый магазин «Книги».
Под заголовком «Даешь строителей коммунизма!» помещалась подборка фотографий первых уроженцев Академгородка. Наибольшим успехом пользовались Толя Бузуков-младший, заснятый в кульминационный момент рева, и братья Минины — Олег и Игорь, стоящие рядышком в своей кроватке. Владлен Минин приспособил к ней моторчик, и теперь дети физика укачиваются с помощью электроэнергии. 6 марта. На расчет паводков, которыми мы сейчас занимаемся, появился спрос — в частности, в ленинградском отделении «Гидроэнергопроекта», которое проектирует Зейскую ГЭС. Им надо уметь точно рассчитывать режим реки при наводнении при наличии ГЭС и без нее. А это не так просто. А в Академгородке событие. В конференц-зале Института геологии открылся клуб Сибирского отделения. Показали фильм! Теперь мы можем смотреть все «дома».
30 октября. На днях Дерибас показывал свой фильм, посвященный подводному взрыву. Высокоскоростная съемка сделала почти мгновенный процесс как бы растянутым во времени. При этом стали видимыми интереснейшие вещи. Такой фильм захватывает больше, чем иной художественный. А самое замечательное то, что эксперименты Дерибаса удивительно красиво подтвердили выводы, полученные Стасом Полежаевым теоретически. Получить новый результат — само по себе ценно. Но когда это сделано чисто и изящно, в этом уже есть некая научная эстетика.
Декабрь. Готовим к новогоднему номеру традиционный материал по итогам года. Год-то, оказывается, был выдающийся — 12 защит! Незаметно, потихоньку недавние аборигены Золотой долины стали кандидатами наук. И уже вполне привычно звучит: лаборатория Титова, лаборатория Минина, лаборатория Кузнецова, лаборатория Бузукова...
1962 г. 10 июня. В институте все вкалывают. Ученого секретаря одолевают заботы по предстоящей выставке научных достижений.
Строители вышли, как видно, на финишную прямую и теперь жмут изо всех сил. Вот-вот будет сдан Институт математики. Дома поднимаются со сказочной быстротой, в лесу коттеджи растут прямо как грибы после дождя. Микрорайон «В» радует глаз яркими красками. По дороге в долину появилось два новых магазина (никак не могу привыкнуть к виду витрин с манекенами в окружении леса). Благоустроены автобусные остановки, на Академической в одну ночь появились телефонные будки, и из них действительно можно звонить.
Улицы и дома утопают в цветах. По официальным данным, Академгородок — самый богатый цветниками город Сибири!
3 августа. Приходили ребята из летней физико-математической школы. Мы им показывали в лотке гидравлический прыжок. До чего они дотошные, просто ужас:
— А бывает прыжок в обратную сторону?
— А что, если часть дна сделать подвижной и ускорить в этом месте поток?
Я еле успевала соображать, что отвечать. Если вот такие придут в университет, а оттуда — в исследовательские институты, за науку можно не беспокоиться — она попадет в надежные руки!
1963 г. 10 августа. У нас наступила эпоха международных контактов. В Академгородке проходит советско-американский симпозиум по дифференциальным уравнениям с частными производными. Прибыли 25 американских ученых, среди них такие известные, как Курант, Лаке, Рихмайер и 100 человек наших, тоже все сплошь авторы книг и монографий.
В нашей многотиражке опубликовано интервью с профессором Курантом. Он называет городок великолепным научным учреждением и восхищается огромной работой пионеров науки.
28 сентября. Вот он состоялся, наконец, первый Всесоюзный семинар по применению электронных вычислительных машин в гидравлике, задуманный нами еще около года назад. По существу, впервые собрались вместе специалисты по математике, гидродинамике, гидравлике, гидрогеологии, гидротехнике, чтобы обсудить проблемы, которые ни одна из этих наук не может решить в отрыве от других.
В последнее время стал модным афоризм: «Открытия делаются на стыках наук». Но горько ошибается тот, кто думает, что стоит только выйти на этот стык, как впереди засветят открытия.
Конференц-зал Института гидродинамики был полон. Рядом с молодыми вычислителями сидели седые проектировщики. Присутствие таких специалистов-математиков, как Г. И. Марчук, директор нашего вычислительного центра, и С. К. Годунов, обеспечило высокий уровень критики с учетом последних достижений вычислительной техники. Инженерные науки тоже не остались в долгу, так что разгорались славные баталии.
Приятно сознавать, что Сибирское отделение не ударило лицом в грязь, наша работа по паводкам на семинаре получила достаточно высокую оценку. Наши ребята все ходят именинниками.
1964 г. 20 июня. Академия наук пополнилась новыми членами. По Сибирскому отделению избрано еще 4 академика и 14 членов-корреспондентов. Среди них гидродинамики Б. В. Войцеховский и Л. В. Овсянников. Между прочим, оба они защищали докторские диссертации уже здесь, в Сибири.
3 августа. Удивительное создание — электронная вычислительная машина! Сработанная из совершенно неодушевленных диодов, триодов и прочей электроники, она приобретает какие-то человеческие черты. Она, видите ли, плохо переносит жару: она может «уставать» и «ошибаться», если слишком долго работает без остановки. Наконец, она может быть «не в духе» и тогда жует и выплевывает перфокарты неугодных ей задач.
Сейчас жара. И наша задача — она относится к сложным — идет только при самом лучшем «настроении». Словом, мы «загораем». Отчаявшиеся ушли в отпуск. Юлька мечтательно сообщает:
— Вот заработает машина, буду считать ночами...
— Зачем ночами?
— А ночью у нее режим более устойчивый. Тихо, прохладно.
11 августа. Заработала! Но не та «старушка», а совершенно новая, смонтированная в только что сданном здании ВЦ! В боковых крыльях здания еще вставляют стекла, а в средней части уже мигает огоньками и щелкает задачи новехонькая машина. Рядом — еще одна, такая же, ожидающая отладки. Теперь жить можно!
Хотя мы и привыкли к темпам роста городка, но в один прекрасный день, посмотрев вокруг себя, снова поражаешься тому, что возникло на наших глазах.
Еще шесть лет назад все было условно, как декорации во времена Шекспира. Проспекты укладывались по фундаментам домов, возле штабелей кирпича и бетонных плит стояли таблички «Институт ядерной физики», «Институт математики». Рассказывают, как однажды маленькая девочка, увидев огромный котлован, спросила: «Мама, а что тут посадят?» И мама ответила: «Институт».
Теперь все это осталось в фотопленках и воспоминаниях. Не узнать и Золотую долину. Наши щитовые домики давно разобраны, на месте их у опушки березовой рощи пестреют разноцветные кубики коттеджей. Их официальный почтовый адрес: улица Золотодолинская. Когда-то, идя на работу мимо строящихся домов и башенных кранов, мы вспоминали строки Маяковского: «Я знаю, город будет».
Теперь он есть!
