Темным зимним утром свет лился из окон новеньких пятиэтажек, и снежинки искрились на синих сугробах. Мама везла меня на санках в садик мимо строящегося большого темного дома за забором. У дома была странная круглая крыша. Мама говорила: «Наверное, это будет цирк».

А когда дом построился, оказалось, что это ресторан торгового центра. В новом торговом центре мы первым делом купили пирожных с цветочками и грибками и радиолу «Ригонда». Все лето мы радовали соседей песнями в исполнении Эдуарда Хиля, Магомаева и Эдиты Пьехи.

Море виднелось с Морского проспекта уже от нашего перекрестка. В дождливую погоду я забирался на подоконник в кухне и смотрел на проезжающие автомобили. Это были чаще всего «Волги», иногда «Москвичи». Машины ходили редко, и я учился считать: «Три машины проехали к морю, две – от моря...»

Мне исполнилось четыре года, я уже был большой, а деревья на Морском были маленькие, некоторые даже ниже меня. Они были привязаны тоненькими проволочками к колышкам. Я спрашивал у мамы: «Зачем такие маленькие деревья посадили?» А мама отвечала: «Вот вырастешь – и деревья подрастут вместе с тобой». «Как долго еще ждать», – расстраивался я.

Летом 1964 или 1965 года асфальтировали Морской проспект. Это было замечательное событие. Огромные катки разглаживали ароматную черную массу, и улица становилась гладкой, как зеркало, а народ толпился по тротуарам и глядел на эти красивые машины, на рабочих в нарядных оранжевых жилетах. «Вырасту, обязательно стану строителем! – думал я. – Буду ходить в большой каске, оранжевой куртке...»

«Оранжевое лето!..» – пела пластинка. А мы с мамой, взяв коврик, резиновый мяч, лимонад и надев большие соломенные шляпы, шли к Обскому морю. В том здании, где сейчас поликлиника, тогда располагалась гостиница. Возле ее подъезда были клумбы с цветами портулака, а возле клумб скамеечки. На скамеечках сидели синие негры. Они были синими не от холода (ведь на дворе стояло лето). «Просто вот такие они родились», – объяснила мама. Иностранную речь можно было услышать на каждом углу. У нас в доме жила семья греков. Они убежали от страшной хунты, говорили соседи.

Березы на косогоре, спускающемся к золотому пляжу, были тоже маленькими, и с переходного моста через железнодорожные пути открывался замечательный вид на Обское море и Бердский залив. Море казалось бескрайним, белесо-синим, оно отдыхало после зимних льдов и ждало нас...

Сама природа радовалась такому чуду, как Академгородок. Оранжевым золотом огоньков расцветала по весне Золотая долина. Зайцы спали под лавочками, лоси выходили на проспект Науки, а быстроглазые белки бегали по газонам, прося семечек. У нас на балконе осенью сушились подсолнухи, и белки быстро, за неделю их вышелушили, перетаскали семечки по своим гнездам. А одна особенно настойчивая запрыгнула с березы к нам на кухню и перевернула кастрюлю с супом.

За белками заботилась организация под названием ЛОС. Белок кормили в специальных маленьких балкончиках-кормушках, привязанных к деревьям. Еще ЛОС ухаживал за газонами и разводил цветы на клумбах. Самые яркие цветники были разбиты в сквере напротив Института экономики и на перекрестке Морского проспекта и улицы Жемчужной.

Зимние впечатления того времени не менее яркие, чем летние. Всех детей сотрудников институтов приглашали на новогодние утренники в Дом ученых. И все зимние каникулы шли детские спектакли и представления. Вечерами с катка на Детском проезде звучала музыка, и сотни людей в красивых костюмах кружились на коньках в свете прожекторов. По воскресеньям мы, одев комбинезоны, катались на лыжах по пологим берегам речки Зырянки. А еще были моржи, это мужчины и женщины – любители зимнего плавания. Они купались в большой проруби на море. На льду у лунок сидели рыбаки, у них можно было купить живого ерша и посадить дома в аквариум.

...Прошли годы. Повинуясь детской мечте, я стал строителем и работал в замечательной бригаде Анатолия Зайкова. Мы стоили жилые дома на Шлюзе, институтские корпуса клиники Мешалкина, здание управления «Сибакадемстроя». Я всегда любил смотреть с крыши строящегося дома на подрастающий Академгородок. Постепенно деревья становились большими.

Мы с мамой уже давно не ходим, взявшись за руки, на Обское море... Сидя в кафе на Морском, я смотрю на вечерние огни пятиэтажек и вспоминаю свои детские годы.

Зима. Снежинки искрятся на голубых сугробах...

Евгений МАРКОВ.

http://www.navigato.ru/years/2003/2003-12-05/jivaa-istoria-markov/